Глава 7
Адмирал Луис Авила, подходя к охране на входе в музей, посмотрел на часы.
Точно по расписанию.
Он предъявил Documento Nacional de Identidad[14], и сотрудники службы безопасности начали искать его имя в списке гостей. Авила на мгновение засомневался, а вдруг его нет в этом списке. Но, слава Богу, нашли в самом конце – добавили в последний момент – и Авилу пропустили.
Как и обещал Регент. Непонятно, как ему это удалось. Говорят, список приглашенных защищен, как бронированный сейф.
Авила подошел к рамке металлоискателя, достал мобильный и положил в лоток. Потом очень осторожно вынул из кармана кителя тяжелые четки и бережно опустил их на телефон.
Аккуратнее, повторял он мысленно. Как можно аккуратнее.
Охранник махнул рукой в сторону рамки металлодетектора и переставил лоток с личными вещами Авилы на другую сторону «границы».
– Que rosario tan bonito[15], – сказал охранник, любуясь металлическими четками с крупными тяжелыми бусинами и толстым крестиком с закругленными концами.
– Gracias[16], – ответил Авила и мысленно добавил: я сам их сделал.
Авила благополучно прошел через рамку. Забрал из лотка телефон и четки, положил в карман кителя и направился к столу регистрации, где ему выдали странные наушники.
Я сюда не на экскурсию пришел, подумал Авила. Меня ждет работа.
Проходя по атриуму, он выбросил наушники в первую попавшуюся корзину для мусора.
Авила беспокойно озирался – ему надо было найти укромное место, чтобы позвонить Регенту и сообщить, что он благополучно проник в музей.
За Бога, отечество и короля, подумал он. Но в основном – за Бога.
В это самое время затерянный в залитой лунным светом пустыне в окрестностях Дубая семидесятивосьмилетний почтенный аллама Саид аль-Фадл полз из последних сил, увязая в глубоком песке. Идти он больше не мог.
Обожженная кожа покрылась волдырями, горло саднило так, что было трудно дышать. Песчаные ветры давно ослепили его, но он продолжал ползти. В какой-то момент ему послышался звук мотора дюнного багги, но это было лишь завывание ветра. Вера в то, что Бог спасет, давно оставила аль-Фадла. Стервятники уже не кружили над ним, а спокойно ковыляли следом.
Высокий испанец, который этим вечером напал на него в машине, все время молчал. Он пересадил аль-Фадла на пассажирское кресло и повез в пустыню. Через час остановился, приказал пленнику выйти и уехал, оставив алламу в кромешной тьме без воды и еды.
Похититель ничего не говорил и ничего не объяснял. Единственная зацепка – черная татуировка на правой ладони. Аль-Фадл успел рассмотреть странный незнакомый символ.
Несколько часов он брел по пескам, тщетно взывая о помощи. Изнемогая от жажды, уткнувшись головой в горячий песок и чувствуя, как сердце бьется уже с перебоями, он в тысячный раз спросил сам себя:
Кому нужно меня убивать?
И вдруг с ужасом понял, что на этот вопрос есть только один ответ.
