Глава 32
Мост Ла-Сальве на реке Нервьон в Бильбао так близко подступает к музею Гуггенхайма, что кажется, будто оба сооружения – единый архитектурный ансамбль. Узнаваемый из-за своей центральной опоры в виде гигантской буквы «Н», окрашенной в яркий красный цвет, мост назвали Ла-Сальве[48]. Согласно легенде, здесь моряки возносили благодарственные молитвы за благополучное возвращение из плавания.
Покинув музей через запасной выход, Лэнгдон и Амбра быстро преодолели короткое расстояние до берега реки и теперь стояли в указанном Уинстоном месте на набережной прямо под мостом.
Чего мы тут ждем? – гадал Лэнгдон.
Амбра поежилась от холода – обтягивающее вечернее платье от него не защищало. Лэнгдон снял пиджак и накинул ей на плечи, огладив рукава по бокам.
От неожиданности она вздрогнула и обернулась.
На мгновение Лэнгдону показалось, что он перешел границу, но на лице Амбры не было неудовольствия. Скорее благодарность.
– Спасибо, – прошептала она, глядя ему в глаза. – Спасибо за помощь.
Не отводя взгляда, она взяла руки Лэнгдона в свои и крепко сжала их, словно хотела занять у него частичку тепла или душевного равновесия. Тут же отпустила руки и быстро прошептала:
– Извините. Как говорила моя мама, conducta impropia[49].
Лэнгдон ободряюще улыбнулся:
– Есть «смягчающие обстоятельства», как говорила моя мама.
Амбра попыталась улыбнуться, но получилось не очень.
– Чувствую себя совершенно разбитой. – Она отвела взгляд. – Бедный Эдмонд…
– Да, это ужасно, – пробормотал Лэнгдон. Он тоже еще не вполне пришел в себя, и ему было трудно выразить свои чувства.
Амбра неотрывно смотрела на воду.
– Как подумаю, что мой жених дон Хулиан может быть причастен…
В ее голосе слышалась боль, как будто она пережила предательство, и Лэнгдон не сразу нашелся с ответом.
– Выглядит все, конечно, подозрительно, – осторожно вступил он на зыбкую почву. – Но мы не можем быть до конца уверены. Возможно, принц Хулиан вообще ни о чем не знал. Убийца мог действовать в одиночку или по приказу кого-то другого. Для будущего короля Испании не очень-то разумно устраивать публичное убийство, да еще и оставлять след, ведущий прямо к нему.
– След появился только потому, что Уинстон выяснил, как Авила был в последний момент добавлен в список гостей. Может, Хулиан рассчитывал, что никто никогда не узнает, кто нажал на курок.
Лэнгдон вынужден был признать, что в этом есть резон.
– Я никогда не обсуждала презентацию Эдмонда с Хулианом. – Амбра повернулась к Лэнгдону спиной. – Жених просил меня не участвовать. Я сказала, что мое участие будет минимальным – вся презентация записана заранее, а Эдмонд просто запустит ее со своего смартфона. – Она сделала паузу. – Если они заметили, что мы взяли телефон Эдмонда, то прекрасно понимают: презентация по-прежнему может быть запущена. И я не представляю, как далеко Хулиан может зайти, чтобы это предотвратить.
Лэнгдон долго молчал, глядя на стоящую перед ним красивую женщину.
– Вы не доверяете жениху?
Амбра тяжело вздохнула:
– Беда в том, что я почти его не знаю.
– Как же вы согласилась выйти за него замуж?
– Да очень просто. Он не оставил мне выбора.
Прежде чем Лэнгдон успел что-то сказать, бетонная набережная задрожала под ногами, и под мостом, как в гроте, послышался гул. Он становился все громче, усиливаясь справа. Лэнгдон посмотрел туда и увидел надвигающийся темный силуэт – мощный катер с выключенными габаритными огнями. У бетонного парапета катер замедлил ход и остановился прямо перед ними.
Лэнгдон глядел на катер и качал головой. До этой минуты он все-таки не до конца доверял компьютерному гиду Эдмонда. Но увидев желтое речное такси, понял: лучшего помощника, чем Уинстон, трудно себе представить.
Капитан подал знак рукой, приглашая взойти на борт.
– Мне звонил ваш помощник, англичанин, – сказал капитан. – ВИП-клиент платит тройной тариф за… как это сказать… velocidad y discreción?[50] Все, как договаривались. Видите – никаких огней!
– Замечательно. Спасибо, – кивнул Лэнгдон. Отличная работа, Уинстон: быстро и конфиденциально.
Капитан протянул руку и помог Амбре подняться на борт. Она сразу ушла в каюту погреться.
– Значит, ВИП-клиент – это сеньорита Амбра Видаль. – Капитан улыбнулся Лэнгдону.
– Velocidad y discreción, – напомнил ему Лэнгдон.
– ¡Sí, sí![51] Конечно! – Капитан подошел к штурвалу и завел двигатель. Через мгновение мощный катер уже мчался на запад по темным водам реки Нервьон.
По левому борту Лэнгдон видел огромные темные окна музея Гуггенхайма, в которых отражались мигалки полицейских машин. Вверху уже кружил вертолет какой-то телекомпании.
Первая ласточка, подумал Лэнгдон.
Он достал из кармана брюк карточку с шифром, которую дал ему Эдмонд. Друг просил передать ее водителю такси, хотя вряд ли предполагал, что такси окажется речным.
– Наш друг, англичанин, – старался перекричать шум работающих двигателей Лэнгдон, – он сказал вам, куда мы направляемся?
– Да. Я предупредил его, что смогу доставить вас почти до места, и он ответил, что это нормально, метров триста вы пройдете пешком.
– Конечно. А далеко нам еще?
Водитель указал на автостраду вдоль правого берега реки:
– По дороге – семь километров, по реке – чуть больше.
Лэнгдон посмотрел на светящийся дорожный указатель на автостраде.
Он улыбнулся, вспомнив слова Эдмонда: Это элементарный код, Роберт. Эдмонд был прав. Когда Лэнгдон понял его значение, то даже расстроился, что сообразил не сразу.
BIO – действительно код, но такие коды легко расшифровывает каждый авиапассажир. В мире таких множество – BOS, LAX, JFK…
BIO – код аэропорта Бильбао.
После этого вторая составляющая кода на карточке Эдмонда расшифровалась мгновенно.
EC 346.
Личного самолета Эдмонда Лэнгдон никогда не видел, но знал о его существовании. И, без сомнения, бортовой номер самолета в испанском аэропорту начинается с буквы «Е» – España.
EC 346 – это частный самолет.
Очевидно, катер следует в направлении аэропорта Бильбао. Там Лэнгдон покажет охранникам карточку Эдмонда, и их немедленно проведут к самолету.
Надеюсь, Уинстон предупредил пилотов о нашем прибытии, думал Лэнгдон, оглядываясь на оставшийся позади музей, который, уменьшаясь, исчезал за кормой. Он хотел пройти в каюту, но на свежем воздухе было хорошо, да и Амбре нужно побыть одной, прийти в себя.
Пожалуй, мне тоже не мешало бы побыть одному, подумал Лэнгдон и отправился на бак.
Стоя на носу корабля и чувствуя, как развеваются волосы на ветру, Лэнгдон снял галстук-бабочку и сунул в карман. Расстегнув верхнюю пуговицу тугого воротничка, вдохнул полной грудью летящий навстречу ночной прохладный воздух.
Эдмонд, подумал он, что же ты натворил?
