Махарадж говорит Рамешу начать проводить беседы

Как случилось, что вы начали проводить беседы?

Когда я пришел к Махараджу, одним из моих первых решений было давать на его вопросы прямые ответы без интеллектуального вмешательства и размышления о том, понравился ли ему ответ или нет. Так что, когда бы не задавался вопрос, он получал простой, спонтанный ответ.

Махарадж понял, что в определенный день со мной что-то произошло. И с этого дня наши отношения изменились. Формальность исчезла, и я мог позволять себе некоторые вольности с ним, чего я не осмеливался делать раньше.

Моя сестра – консерватор в вопросах религии, и когда она узнала, что ко мне приходят люди, и что мы обсуждаем эту тему, это было для нее ударом, поскольку, как она сама сказала, говорить об этих делах без санкции со стороны гуру является кощунством. Поэтому мне пришлось объяснить ей, что у меня было особое разрешение Махараджа на проведение бесед.

Это разрешение было получено особым образом. Когда я начал переводить, в этом была определенная нужда. Любимым словом Махараджа было слово «нужда». Каждое событие происходит с целью удовлетворения какой-то нужды, так что то, что я пребывал у стоп Махараджа, удовлетворяло нужду двумя путями – с точки зрения Махараджа и с моей точки зрения.

Моя точка зрения была очевидной. Прежде, чем я попал к Махараджу, в течение почти тридцати лет мною владело желание попасть к Рамане Махариши. Я сделал несколько попыток. Ни одна из них не увенчалась успехом, так как мне было предназначено сидеть у ног Махараджа, а не кого-либо еще. Нужда со стороны Махараджа состояла в переводчике, который бы интуитивно понимал то, что он хотел донести и чье знание английского было бы выше среднего уровня, и который бы также понимал западный ум. Таким образом, случилось так, что этот механизм тела-ума, носящий имя Рамеш, отвечал всем этим трем условиям.

За два месяца до смерти Махарадж был очень болен. Он все время лежал, но все еще мог вставать и подниматься по лестнице к комнату, где проводил беседы. Однажды во время беседы он решил спуститься к себе и впервые сказал присутствующим: «Можете продолжать задавать вопросы»; и, указав на меня, добавил: «Ему поручается отвечать на них».

Он спустился вниз, но вопросов не было, поэтому ясно, что не могло быть и ответов. Двое людей, сидящих около меня, сказали: «Послушайте, если вы не будете говорить, придет Махарадж и рассердится». Я ответил: «Но вопросов нет. Мне было поручено отвечать на вопросы, а не проводить беседу по данной теме». Вернулся Махарадж и спросил, что происходит. Я сказал: «Ничего. Вопросов не было, так что не было и ответов». Он только что-то проворчал в ответ.

Позже, за два дня до смерти он должно быть вспомнил то, что поручал мне, но он также знал, что тогда я не говорил. Это было за два дня до его смерти, и он был так болен, что мог только шептать. Чтобы услышать его, его личный помощник должен был буквально сгибаться и приближать ухо к самым губам Махараджа. Находясь в этом состоянии слабости, он внезапно поднялся на локте и прокричал мне своим обычным голосом, который никто не слышал в течение двух месяцев: «Почему ты не говорил?!» – и после этого упал обратно на постель. Честно говоря, я думал, что это конец, но он прожил еще два дня.

Поэтому я и говорю. Но имейте в виду, путешествовать по миру и говорить с людьми не является мой обычной практикой. Чаще всего я просто сижу дома. Я говорю, поскольку в этом есть нужда. Нужда не с моей точки зрения, а с точки зрения Тотальности.