60. Снова и снова напрашивается вопрос: каким образом переносятся психоэлектрические лучи? Вслед за Фарадеем и Дебаем мы можем вообразить
пространство между двумя индивидами, наполненное миниатюрными магнитами, которые – как в магнитном поле – являются диамагнетиками или парамагнетиками, т.е. притягивающими или отталкивающими.
Мы можем также проследить за представлением Гюйгенса и вспомнить о миниатюрных бильярдных шарах. Если их плотно расположить в один ряд, то при хорошем ударе энергия, сообщённая первому шару, дойдёт до последнего. Мы можем продолжить ряд шаров далеко за пределы нашего горизонта, до бесконечности, но увидеть, откуда исходит движение крайнего шара, не сможем. Такое сравнение помогает понять, что Заратустра (900 до р.Х.), Пифагор (500 до р. Х.), Маркион (150 от р.Х.), Роджер Бейкон (1214-1294), Николай Кузанский (1401—1464), Ф. Глиссон (1596—1677) тайно продолжают своё влияние и сегодня, не говоря уже о мыслителях и изобретателях, которые передали человечеству самые ценные познания и сегодня совсем забыты. Именно потому, что мы никогда не сможем добраться до первого бильярдного шара, Лейкипп и Демокрит признавали движения атомов не имеющими начала и упорно отказывались называть причины этих движений57.
Замечательный пример приводит Фонтенелль: если бы розы могли написать историю своей жизни, они бы сообщили: мы видим – насколько мы можем полагать - всегда одного и того же садовника, и только его. Он всегда остаётся неизменным и не умирает, как мы49.
Неподвижность шаров, находящихся между крайними, лишь кажущаяся. То, как они передают удары, находится за пределами нашего поля зрения. Это как при игре волн на море: наивный наблюдатель восхищается лишь пенистыми верхушками волн; сведущий человек видит наряду с этим ещё и волнистые долины, из которых поднимаются волнистые горы. Характер впечатлений, получаемых от различных явлений, зависит от восприимчивости наблюдателя. Истинный художник через поверхностные явления смотрит за кулисы. Можно сказать, что каждый художник является неосознанным метафизиком. Он старается понять вечное, которое выражается в образах и событиях этого мира161. Мы же ведь можем распознать настоящую музыку (И.С. Бах)162. Потому глаз играет не доминирующую роль, которую мы обычно ему приписываем. Душевная чуткость слепых, их умение распознавать чужих людей, известны всем. Поэтому «пророков» нередко изображали слепыми.
Да и нам, зрячим, самые лучшие идеи приходят в мечтательном полусне, когда никакие внешние раздражители не мешают приёму психоэлектрических лучей и осознанию несомой ими информации163. Записи, сделанные при свете ночника, особо ценятся мыслителями.
61. Как люди неодинаково восприимчивы к психическим лучам, так и целые поколения отзываются на одни психические лучи и не реагирует на другие.
Так, многие думают: средневековье находилось в спячке. Какое заблуждение! Мощность психических излучений дискутирующих в состоянии крайнего возбуждения греков и отцов Церкви была такова, что провоцировала уничтожение представителей других психических излучений. Шопенгауэр по праву говорит о предрасположенности человеческого ума к самому невероятнейшему вздору и о готовности человеческого сердца подтвердить его жестокостью164. Нет, они не спали! Ещё два столетия назад Х. Рейтер показал, что в средневековье духовное оживление было большим, чем можно себе представить69. Мы считаем, что в том периоде царил духовный вакуум, только потому, что у нас нет антенн для приёма излучений духовной жизни того периода. На самом деле этот вакуум находится в нас, наблюдателях. На первый взгляд, Ф.Х. Биша прав в том, что бывают времена без славных дел (periodes vides de decouvertes)165. Но жизненная энергия не угасает никогда, даже если она для нас незаметна, как в свежезасеянном поле, как в кажущемся покое деревьев и кустарников в зимнюю пору166.
Напрашивается сходство с явлениями из области электричества и магнетизма: там неупорядочные энергии преобразуются и оказывают воздействие, пока есть в наличие источники питания, в нашем случае - пока есть великие духи. После их исчезновения пропадает и их влияние.
Известно, что люди обычно к чему-то предрасположены. Например, в среде учёных можно обнаружить предрасположенность к физике, к химии. Интересно то, что привело к этой, сегодня, к сожалению, так широко распространившейся дифференциации. Ещё Бургав (1668—1738) объединял в себе знания математики, химии, ботаники, медицины своего времени, а разносторонность И. Мюллера (1801—1858), Гаусса (1777—1855) и А. фон Гумбольдта (1769—1859) всё ещё жива в нашей памяти. Сегодня отдельные отрасли, например, в сфере медицины и химии, понимают друг друга лишь с трудом да и то при помощи специальных словарей. Попытка добиться синтеза волевым порядком, на государственном уровне, судя по сегодняшнему состоянию дел обречена на провал. Психические лучи, разложенные на части многочисленными исследователями-"призмами", могли бы быть вновь объединены лишь с помощью системы собирательных линз; но мы, по крайней мере в данный момент, такой системой не обладаем. Сейчас же отдельным исследованиям угрожает опасность быть погребёнными под массой остальных. Поэтому многие исследователи замыкаются в своих всё более узких "кротовых норах".
62. Чтобы действовать на всё больших расстояниях, природа комбинирует два фактора: во-первых, она повышает восприимчивость, во-вторых, повышает мощность источника энергии.
Сила излучения одного человека довольно ограничена. Однако, восхищаясь высокими потенциалами, исходящими от Сократа, Иисуса, Галилея, Фридриха Великого, Лейбница и других, мы концентрируем на "мастерах", как на фокусе, и те лучи, которые исходят от их учеников, так что некоторые "мастера" становятся тем значительнее, чем больше от нас отдаляются
во времени. Еще Виргилий верно заметил о молве: viresque acquirut eundo (она черпает силы в процессе распространения). Таким образом, здесь, как и в области химического катализа, также решена проблема perpetuum mobile .
Хитрость природы заключалась в том, чтобы заставить энергию излучения воздействовать на несколько рядов бильярдных шаров так, чтобы результаты были различны. Лучи, объединенные в первоначальной личности, разделялись, и чем больше они забывали о своем общем происхождении и начинали рассматривать себя как самостоятельные, тем больше они враждовали друг с другом и отстаивали право обладания истиной. Но именно эти противоборства служили укреплению первоначального лучевого конуса. Кем был бы Кант без армий воинственных кантианцев? Или Бургав, если бы ему не повезло найти выдающихся учеников и какими-то чарами долгое время удерживать их вокруг себя? Многие заметно превосходили его, однако выказывали ему огромное уважение и распространяли его славу, даже когда они только отчасти оставались верными его учению (Халлер, Гауб, ван Свитен, де Ганн, Ф. Хоффманн, Г.Е. Шталь)168.
Славные дела великих и не очень известных немецких генералов в Мировой войне творились лишь под влиянием излучения духа Шлиффена и Мольтке, следы которого – и это подтверждает пристрастие великих полководцев к истории военного дела – ведут в далёкое прошлое. Шлиффен опирался в своем известном исследовании Cannae непосредственно на гениального Ганнибала.
63. Никто не спорит с тем, что огромное количество психических лучей или волновых пучков не мешают распространению друг друга. Эту мысль высказал еще Гюйгенс благодаря осознанию того, что одинаковые частички вещества не мешают распространению волн, одновременно идущих с разных, даже противоположных сторон169. Подобное рассуждение встречается спустя сто лет после Гюйгенса (1629-1695) у великого Л. Эйлера (1707-1783), который занимал в истории своего времени почти то же место, что и позднее Гегель, Гаусс, Вирхов. Он так же выявил, что несколько световых лучей могут одновременно проходить через одну точку, не препятствуя друг другу. Хаотичное движение психических спиралей плохо различается нашим воспринимающим аппаратом. Но разве мы можем бесследно вытеснить из памяти сутолоку ярмарки, битвы, многочисленных экономических и политических взаимодействий, протекающих рядом друг с другом? Разве не сохраняется при этом самое существенное в виде остатка, именно стоящая за всем классифицирующая инстанция? Как живо, порой волнующе развертываются события в театре за кулисами! Тем не менее, на сцене зрителю представляют упорядоченно происходящее действо. Видим ли мы в драме истории больше, чем нам показывается на общественной сцене? В продолжение можно задать еще один вопрос: знаем ли мы режиссера, который заставляет нас играть пьесу нашей собственной жизни?
64. Для усиления мощности источника психической энергии природа применяет и другую уловку: она увеличивает число излучающих личностей. Подражая ей, мы увеличиваем число гальванических элементов.
Сюда же относится уже упомянутая концентрация выдающихся мыслителей среди ионических философов. Это не исключение, а повторяется во все периоды расцвета у всех народов. Было бы скучно перечислять их, начиная с Перикла и заканчивая Бисмарком. Каждый знает множество примеров, будь они из области гуманитарных наук (Кант, Гердер, Лессинг, Фихте, Шеллинг, Гегель, Шиллер, Гёте), или точного естествознания (Лавуазье, Лагранж, Лаплас, Биша, Кювье, Лаэннек, Соссюр, Ламарк, Гей-Люссак, Ампер, А. Дюма), или из области музыки (Гайдн, Моцарт, Бетховен, Шуберт, Глюк, Вебер, Гофман, Шпор).
Подобным образом новые приверженцы Пифагора, Платона, Гегеля, гуманистов, кантианцев и других заставили, спустя некоторое время, вновь засветиться старые духовные лучи. Конечно же, эти лучи проходили через поколения, даже если они оставались для нас невоспринятыми.
Не был ли эллинизм Гёте, Шиллера, Гердера, Гумбольдта неосознанным воскрешением идеи о потустороннем мире и рае, которая на протяжении веков дремала в глубине души каждого отдельного человека и народа в целом, будучи невидимым, но работающим творческим фоном?166
В зависимости от нашей восприимчивости мы выделяем из круга великих современников ту или иную личность в качестве вождя, ??????????. Но при этом не исключена несправедливость по отношению к другим, которые в своих областях также велики. Однако более важным, чем люди, является дух, который их воодушевлял. Безразлично, какие формы принимает дух, психический потенциал: он жил как в Мольтке, так и в Ранке, Гауссе, Гельмгольце, Сименсе, Родбертусе, Шмоллере, Бунзене, Ф, Рейтере, Р. Вагнере, Брамсе, Висмане, Петерсе, В. Вундте, Ф, Вёлере и т.д.; более того, в некоторых личностях он может проявляться в виде двойного таланта. Умерший в 1929 году советник посольства Эмиль Кребс говорил на 100 языках: его звали головой со 100 языками170. Первопричина деятельности этих выдающихся людей была одной и той же. Так, одна и та же грунтовая вода может обнаружиться в совершенно разных источниках.
65. Заставляет задуматься наблюдение, как различные нации поочерёдно берут на себя руководство друг другом. Создаётся впечатление, что это является следствием изменения
во времени восприимчивости, ведь лёгкое дыхание духа не прекращается никогда! Поэтому перечисленные выше великие умы следует рассматривать не как случайности, а как выдающиеся явления менталитета своего народа. Наряду с ними всегда были мастера меньшего масштаба, которые – хочется сказать: несправедливо, – были оттеснены первыми на задний план.
66. Вместе с Гюйгенсом можно рассматривать бесконечное число волн, одновременно движущихся из всех точек, как единую волну, которая достаточно сильна, чтобы произвести впечатление на нас, людей.169. Тогда в шелесте лесов, журчании ручьёв, шуме моря, грохоте лавин можно услышать мощную, сверхчеловеческой силы весть, от которой появляется чувство гордости: я тоже принадлежу этому.
Природа создала как деревья и реки, так и народы и людей, с которыми мы, как с крёстными, связаны особо. В одном зазвучит Гераклит, в другом Аристотель, Кеплер, Галилей, Шиллер, Гаусс, но и они рассматриваются не как индивидуальные великолепия, а как промежуточные звенья особых психических излучений. Выстроенные по этой цепочке, они тянут нас со дна повседневности
В светлую высь, в безоблачные небеса,
Где чистые формы живут,
Где, освободившись от всего земного,
Лучами став,
Парит богоподобное человечество171.
67. В вечно волнующемся океане жизни покоя не бывает. Психические лучи, излучившись из одного, стремятся к другим в живой, активной передаче божественного дара,
И великолепные мифические герои горели желанием
Высокой Сущности быть равными,
Чтобы творящий гений взлетал всё выше и выше,
Стремясь к несказуемой высоте.
Даёт ли резонанс с великими духами толчок воле и действиям, или не даёт, зависит от индивидуальности каждого человека, но это и не столь важно. Природе нужны и созерцательные, кажущиеся пассивными натуры. Они выступают в роли ретрансляторов: передают потенциалы этих духов дальше. Разве сыновья не являются исполнителями идей своих матерей, нередко неосознанных?
Можно сказать так: матери дают жизнь, исследователи передают знания, люди искусства воодушевляют на действия. Как пел Фирдузи,
Великих героев, сильных и смелых,
Давно уже нет. Но я даровал им
Жизнь вечную песней своей.
Главным было и остаётся созвучие, резонанс великих психических энергий.
68. Но увы! Среди живущих так мало тех, кто способен резонировать с шедеврами истории и искусства! Действительно, Вовенарг (1715—1747) был прав: il y a beaucoup de verites qui sont trop fortes pour les hommes et qu'ils ne sauraient supporter (многие истины человеку непонятны и невыносимы)172. Или как выражался Э. Геринг: "Самые величайшие идеи – пусть они хоть тысячу раз были бы увековечены в письме и на языке – ничто для умов, которые на них не настроены; они хотят не слышать об идеях, а пользоваться плодами их реализации. Такие люди не принадлежат к тем, о которых поёт великолепный хор в Антигоне".
Существует много чего могущественного,
но нет ничего могущественнее
человека.
Мы страшимся Беспредельности, но без такого страха Божественное не является173. Чтобы заглянуть в глаза Беспредельности, нужно столько же мужества, сколько и фантазии. Но кто отважится на это, вернётся с познанием, что энергии психических излучений являются тончайшими, важнейшими и могущественнейшими из тех, которыми можно помогать человечеству так же, как
чудесами катализа или огнём Прометея.
