Надеемся, что читатель уже не сомневается в том, что восприимчивость - это главный фактор во взаимодействии всех вещей. Восприимчивость основывается на резонансе, которому и посвящаем специальную главу.
69. Ребёнок спрашивает: "почему?", взрослый выражает удивление; простой ум "констатирует", мыслитель ищет связи. Часто он их находит, но гораздо чаще его жажда знаний остаётся неутолённой. Почему растёт растение, почему на небе появляются новые звёзды, почему в жизни наук и народов появляются или исчезают те или иные течения, почему сегодня нам это нравится, а завтра уже нет, - эти и тысячи других вопросов остаются без ответа, так что мы их уже и не задаём, а покоряемся, как мусульманин кисмету, слепому року.
Современная наука со своим пристрастиям к экспериментам ограничила мир до рамок лаборатории, разорвав, тем самым, внешние взаимосвязи и подвергая опале любые другие взгляды.
Разве кто-то отрицает, что этот метод исследования привёл к блестящим результатам? Но, с другой стороны, будет ли кто отрицать, что именно такое "микроскопное" сужение кругозора привело к исключению других связей, особенно таких, которые простираются на большие временные и пространственные расстояния?
В отличие от нас, приверженцев микроскопического анализа, прежние поколения исследователей имели более широкий горизонт. Их картина мира выглядела совсем иначе, чем наша. Но уже при Галилее и Кеплере стал проявляться противоположный метод познания.
Конечно, это дело вкуса исследователя, что предпочесть: точное познание деталей или общую картину с не совсем ясными подробностями. Идеальным было бы объединение этих двух способов познания, так, чтобы в юности можно было бы исследовать подробности, а затем, по мере расширения поля зрения, снова вернуться к изучению – теперь уже не изолированных - деталей. Так, совсем в ином виде предстаёт перед студентом-медиком анатомия, когда ему, пришедшему с практики, приходится учить её снова, чтобы сдать экзамен.
Мне жаль, – сказал Микеланджело в 1564 году, – что приходится покидать землю в 89 лет, так как я только сейчас начал овладевать основами моего искусства 174 . Не многим выпадает счастье испытать такое спиралеобразное развитие на самом себе. В этом случае узнаёшь, – как это красиво выразил И. Штребель, - что острова и континенты только мнимо отделены друг от друга; на глубинном уровне все они между собой связаны 175 .
В последнее время медики всё чаще вспоминают слова ученика Бергава Ф. Гофмана (1660-1742): in generandis morbis non una, sed plures concurrunt causae (болезнь имеет не одну, а множество причин).
Однако в целом такое мышление для настоящего времени не характерно. И это несмотря на то, что из каталитического учения с его представлением о цепных реакциях следует, что semper unius causae effectus iterum causa alterius evadit, et sic porro (результат воздействия какой-либо причины становится причиной другого результата, и этому не видно конца) 176 .
70. Совершенно очевидно, что удар меча немедленно влечет за собой появление раны. Причина и следствие здесь практически не отделены
во времени. Менее очевидным проявляется действие яда. Признают это люди, или не признают, но между причиной и следствием вклинивается множество промежуточных процессов, которые мы не в состоянии осознать во всей их сложности. И все же знание происходящего между причиной и порождённым ею следствием было бы для нас бесконечно важнее, чем знание конечного результата, последнего действия из цепочки промежуточных процессов 177 . Мы объединяем их в один процесс, и тем самым, подавляем желание поиска всех причин происходящего. На самом деле наше представление о происходящем вопреки всем экспериментам довольно скудно. Для компенсации недостатка информации о происходящем мы измышляем гипотезы, часто весьма
странные; отсюда, к примеру, меняющиеся от индивидуума к индивидууму, из поколения в поколение представления о сущности болезни.
Еще скуднее наши представления о влиянии на человека погоды и климата. Мы констатируем, что связь здесь есть и, исходя из этого, удовлетворяем свои практические потребности. Но вопрос "почему?" остается без ответа. Кроме такого рода осязаемых связей, на отдельного человека, как и на общество в целом оказывают влияние и другие факторы, остающиеся вне сферы нашего внимания. Однако и они не появляются сами по себе. Каждый из них должен иметь один или несколько мотивов для своего существования.
71. То, что причина должна быть раньше, чем вызванное ею следствие, является очевидным. Но возникает вопрос: толкает ли она, образно выражаясь, следствие сзади или тащит его за собой? Мы окружены множеством различных факторов или опутаны такими сетями, что на нас беспрерывно и всесторонне влияют причины самого различного свойства и во всевозможных комбинациях. То, какую из этих комбинаций мы считаем в конкретном случае основной, решает каждый отдельно взятый человек сам, который, со своей стороны, точно так же является изменяющимся продуктом меняющихся условий. Поэтому каждый человек делает свой акцент на мотивы тех или иных исторических или малоизвестных личностей; именно отсюда такая разная оценка какого-то конкретного явления со стороны индивидов, живших в разные времена и в разных государствах. Одно и то же действие предстает с точки зрения обвинителя и защитника в абсолютно разном свете, так как каждый руководствуется противоположными мотивами.
Слова Шиллера: "Прошлое всегда незримо присутствует", в принципе, верны. То, что какое-то время было действительностью, в следующий момент тонет в море прошлого, в истории, освещая оттуда наши умы самыми различными оттенками и переливами. Таким образом, вечно, незримо присутствующее прошлое оказывает влияние на настоящее.
72. Пуля неотвратимо летит к врагу, запряжённый вол тащит телегу. Человек считает себя разумным, и это правильно: разум помогает ему предвидеть результаты своих действий. Но только мания величия мешает человеку осознать то, что не только у человека, но и в природе есть и разум, и предвидение. Кеплер восклицал: "Неужели я не могу обнаружить в себе самом Бога, которого я касался руками во время наблюдений за космосом?"
Ни один учёный, ни один инженер не станет отрицать, что причины, планы их действий формируются раньше, чем появляется то, что вызвано этими действиями. Мольтке видел в военной кампании «предмедитационные исполнения», и кто из всех нас осмелится утверждать, что не цель, надежда и страх, восхищение и ненависть являются мощными рычагами его поведения?
Возможно, цели - это только рефлекторные проявления находящихся "позади" причин, что-то вроде fata morgana, неосознанного стремления.
Народу необходимо периодически, на цветных картах показывать все земли, которые он когда-то занимал и преображал излучениями своей расы, своей культурой, своей хозяйственной деятельностью, чтобы у последующих поколений не исчезала память о прежнем покорении
пространства государством и империей, а вместе с ней и надежда на возрождение. Так считает политик Гаусгофер 178 .
То, что в пространственном отношении мы называем впереди и сзади, во временном отношении проявляется как раньше и позже. Карты позволяют наглядно проследить жизнь какого-либо народа. Любой взгляд на карту показывает народ в длительном взаимодействии с его соседями, а история показывает как зависимость народа от особенностей занимаемой им земли и от его прежней деятельности, так и зависимость от естественных потребностей, желаний, планов, целей.
Великие деятели прошлого были великими не для самих себя. Они вошли в историю своего народа как великие только потому, что показывали народу его неосознанные цели и таким образом приближали их осуществление.
Пророки также необходимы, как и люди дела, пусть они и кажутся - как со злым юмором заметил Агриппа фон Неттесгейм (1486–1535) - своим современникам скандальными, злонамеренными, суеверными, одержимыми 179 . Они подобны тяжёлой артиллерии, которая прокладывает пути в будущее, получив задание именно от этого будущего. Чем сильнее власть бессознательного, тем меньше человек распознаёт связи, внутри которых он задействован как орган, как инструмент сил, решающих судьбу.
Рационалист – ограниченный своим ratio - не может распознать органические взаимосвязи. Но кто хоть раз в жизни наблюдал и распознал целесообразности и целеустремлённости в органической природе, пусть даже в чём-то малом 180 , тот будет признавать такие факторы и там, куда его разум не проникает, то есть в надрациональном. Осознание этого делает великих исследователей скромными 181 .
73. Однако что это за странно активные цели? И какими способами, через какие посреднические промежуточные органы они оказывают влияние? Насколько нам известно, как планетам требуется очень мало для своего движения, так и для обеспечения работоспособности наших машин и механизмов природа затрачивает самую минимальную энергию 182 . Это знание стало всеобщим достоянием со времён Ферма (1601-1665) 183 . Кеплер (1571-1630) приписывал природе и всем её силам скрытую способность замечать все виды небесных световых излучений и регулировать тем самым саму себя 184 . Вместо световых излучений мы можем принимать в расчёт множество других, невидимых форм лучистой энергии; кроме того, они вовсе не обязательно должны исходить исключительно с неба. Скорее излучателями могут быть самые различные источники, даже если они, согласно Ферма, энергетически слабы.
Однако, если действительно существуют надрациональные, сверхфизические факторы, то каким образом эти незначительные силы производят видимые, значительные воздействия? На первый взгляд это противоречит фундаментальному закону сохранения энергии.
В действительности же большинство воздействий происходит за пределом нашего внимания. Вспоминаются только медленное выцветание обоев, тканей; незаметная шаткость домов, когда мимо, громыхая, проезжает грузовик; постепенное развитие заболеваний, вызванных накоплением вредных воздействий физической и психической природы.
Это только кажется, что мутации происходят внезапно. На самом же деле они являются результатом таких многочисленных незаметных мутационных шажков, которые мы распознаём в отдельном человеке так же мало, как и первые признаки политических и духовных революций.
Таким образом, далеко не всегда незначительные причины тот час же вызывают большие следствия. Это, скорее, исключения.
Но, независимо от того, большие они или малые, как вообще в техническом плане осуществляются подобного рода воздействия на самых различных расстояниях, от сантиметров, как при катализе, до 150 миллионов километров, как от Солнца?
74. Здесь мы должны исправить старое представление, которое неосознанно, но прочно овладело, по крайней мере, нами, учеными стран Западной Европы, а именно то, что неживые тела в своем внутреннем мире являются неподвижными. Но ведь каждый знает кинетическую теорию газа, согласно которой молекулы газа всё время хаотично движутся; каждому знакомо намагничивание стального стержня, где беспорядочное движение отдельных атомов (мини-магнитов) становится однонаправленным. Многим известно о регенерации кристаллов после их повреждения, а это ведь есть ни что иное, как функция живого организма. И, наконец, многие слышали о живых кристаллах, свойства которых уже позволяют отнести их к низшим формам жизни.
С чувством превосходства оглядываемся мы назад, на прошлые столетия. Это чувство, однако, теряется, когда мы читаем, например, у Родериха Кастро (1546-1627): Quis si penitius considerent, non miretur,silicem lapidem frigidum quidem et in rivulis plerumque jacentem silentem nihilominus ignem, vivum et verum in se continere, nil praependiente aquarum perpetuo fluxu, aut saeva frigiditate per rigidissimam hyemem? 185 (Кто глубоко размышляет, тот не удивляется, что холодный кремень в ручье содержит в себе, тем не менее, настоящий,
тайный огонь, несмотря на постоянное журчание воды и лютый зимний мороз).
Физики все больше принимают в расчет собственные колебания составных элементов всех тел, которые, как звуки оркестровой пьесы, звучат вперемешку. Если это оркестр, то все ясно и без дальнейшего рассмотрения. С твердыми телами дело обстоит аналогично. Обычно принимают в расчет собственные колебания определенной большой системы, например, моста. Но входящие в эту систему меньшие подсистемы имеют свои свойства, свои собственные колебания, сказывающиеся на свойствах всей системы в целом. Так мы можем рассмотреть каждое тело как систему колеблющихся узлов, которые нередко слишком малы, чтобы быть замеченными.
Если удастся усилить собственные колебания тех или иных узлов, то изменится вся система, и это общее изменение может превысить порог нашего относительно грубого восприятия, что со своей стороны также представляет собой систему колеблющихся узлов. Нельзя не заметить, насколько по-разному эти системы построены, как различна их конституция, как между отдельными видами живых существ, так и между видами, расами и особями. Даже внутри одной и той же особи со временем меняются соотношения амплитуд колебаний входящих в неё элементов. Секрет терапии, как и искусство ведения военных действий, лежит в правильном определении момента. Успех некоторых мероприятий основывается не на каком-то превосходстве, а на верном выборе момента его начала. Это знал уже Гиппократ. "Сейчас самое время!" - должно быть, думал Зейдлиц под Росбахом и Цорндорфом, когда выводил свой кавалерийский эскадрон.
Также и при катализе главным является готовность к соответствующему процессу 186 .
Основываясь на такой точке зрения, мы можем усмотреть в мозге не только непонятную путаницу бездействующих волокон, но и непостижимой сложности систему колебаний. Продолжительное, чрезмерное использование колебания того или иного компонента может повлиять на всю систему. Это приводит к своего рода резонансной усталости или, в быту - к обычной физической усталости после дневных трудов и забот, то есть после тысячекратных воздействий.
Возможно, учёный-химик посчитает нарисованную здесь физическую картину тщеславной фантазией. Но в таком случае пусть он ответит на вопрос: свободна ли сегодня химия от гипотез?
75. Можем ли мы влиять на внутренние колебания тела? Можем, если привлечь на помощь резонанс. Физики говорят: амплитуда колебания максимальна, когда внешняя возбуждающая частота совпадает с частотой собственных колебаний 187 .
Однако при резонансе амплитуда колебания становится максимальной не сразу. Специалист по звуковым волнам Ф. Тренделенбург пишет, что амплитуда колебаний приёмника при резкой подаче на него резонансной частоты становится максимальной не мгновенно. Процесс развивается так, что амплитуда возрастает постепенно 188 . Гистерезис, проявляющийся в явлениях упругости и магнетизма, имеет, видимо, ту же причину.
При взаимодействии психических энергий могут происходить особые случаи. Вспомним, например, про любовь с первого взгляда, или про то, как какая-нибудь идея может сразу зажечь. Но для этого люди должны быть гормонально настроенными, или, если речь идёт о массах, должны быть подготовлены искусными ораторами. В общем же случае для того, чтобы какая-нибудь яркая идея вызвала резонанс, требуется довольно продолжительное время, до человеческого века. С болью вспоминаются слова зоолога-философа Августа Поли (1850—1914): "Всё великое и разумное в мире должно пройти карантин, прежде чем оно проникнет в сознание человека. Только ошибки и глупости считаются при любых обстоятельствах совершенно нормальными и принимаются свободно" 189 .
76. Очевидно, что с помощью метода, основанного на эффекте резонанса, нетрудно узнать, какие колебания присущи исследуемому телу или явлению, а какие нет. Наверняка, этот метод будет подвергнут критике, однако только он обещает быть успешным, так что можно, согласившись с Г. Гейгером и К. Шеелем 190 , рискнуть и сделать попытку.
Гораздо более фатально то, что организм, его система колебаний – по меньшей мере, у живых существ – постоянно меняется, и что в циклы изменений можно вмешаться с помощью резонанса. В этих исследованиях необходимо учитывать и принцип неопределённости Гейзенберга, согласно которому невозможно с одинаковой точностью одновременно определить положение и скорость элементарных частиц 191 . Резонанс – это способ, посредством которого
таинственная сила (res immensi secreti) проникает в поры тел, процесс, который известен только Богу и Природе (Deo et naturae tantummodo nota est) 185 и который – согласно Лукрецию – природа скрывает своим священным покровом: tegit sacro involucro natura.
77. Представление об усилении скрытых колебаний посредством резонанса обычно затруднений не вызывает. Также нетрудно понять явление переноса колеблющейся энергии, которая и вызывает резонанс. Таким образом, передачу силы мы сводим к лучам, что соответствует форме представления наших важнейших органов чувств. Но какие бы преобразования форм энергии не происходили, движение было и остаётся основой всего происходящего, всего динамичного, даже если в какие-то моменты что-то кажется неподвижным. Каждый источник силы действует во всех направлениях; внутри шара, центром которого источник является, это действие радиально прямолинейно. Если мы из этого шара вырежем сегмент, то получим прямолинейные лучи.
На эту прямолинейность можно влиять, лучи отклоняемы. Из ядерной физики мы знаем, что магниты влияют на исходящее от радия излучение, частично их отталкивая и частично притягивая. Мы получаем слегка отклонённые положительно заряженные а-лучи и сильно отклонённые отрицательно заряженные ?-лучи 13 , в то время как жёсткие, проникающие y-лучи не отклоняются.
Направленные антенны и рефлекторы позволяют нам управлять излучаемой энергией почти так же уверенно, как и твёрдыми телами или струящейся водой.
Магниту, который отклоняет лучи радия, в области психики соответствуют значительные психические энергии, которые исходят либо от отдельных личностей, таких как Пифагор, Перикл, Папа Урбан II (с призывом: Dieu le veut [этого хочет Бог], Клермонт, ноябрь 1095), Мирабо, либо от массы людей со средней степенью одарённости. История полна такого рода суггестивными влияниями. Так и хочется сказать: она состоит только из них. Они овладевают мыслями своих приверженцев, также как и мыслями тех, кто борется против них, только в данном случае с изменившимся знаком. Аналогия с а- и ?-лучами очевидна.
78. В тех случаях, когда мы не знаем ни отправителя, ни получателя энергии, ни способствующей этому среды, воздействия кажутся нам
необъяснимыми и сомнительными. Видимо, поэтому Берцелиус считает катализ чем-то оккультным.
Химики считают, что у системы, подвергнутой катализу, есть свои собственные колебания (Митташ). Катализатор имеет свои собственные колебания, которые, как совпадающие по частоте с колебаниями системы, усиливает колебания последней. Благодаря этому
загадочный процесс катализа становится более понятным. Конечно, в этой общей схеме скрываются ещё тысячи вопросов, на которые надо будет ответить. Исследователь похож – как это представлял Бисмарк – на идущего через лес, который наверняка знает направление своего пути, но не знает точно место, где он сможет выйти из леса 192 .
Берцелиус с гениальной проницательностью распознал значение катализа для жизненных процессов. Он действует – как писал он 100 лет назад – более обобщённо, но и более загадочно в процессах органической химии, и особенно в живых телах.
Мы в основном не находим никакой другой вероятной причины того, что разнообразные вещества и продукты на определённой стадии превращаются в живое растение или животное. Эта каталитическая сила, видимо, является следствием каких-то электрических процессов, о которых мы, однако, не имеем в настоящее время никакого представления 193 .
79. Берцелиус, с детства интересовавшийся физиологией, уже тогда подозревал, что секреты катализа и резонанса находятся в строении объекта. Это признают и современные учёные. Так, по мнению Митташа, сущность катализа заключается в готовности катализатора взаимодействовать с катализируемой системой, в их согласованности. В нервной системе, а точнее во взаимодействии гормонов, в катализах – скрывается
тайна жизни. Кажется, что она находится совсем рядом, однако нам недоступна.
Именно эта недоступность наполняла друга Берцелиуса и Либига, известного химика из Базеля Кр. Фр. Шёнбейна (1799—1868) «непреодолимым страхом перед неясной и тревожной областью органического» 194 , страхом, который сбил с толку последующих химиков-физиологов, потерявших связь со своими великими предшественниками, с их философией и романтизмом.
Насколько иначе думали «предки»! Теоретические и практические достижения исследователей за последние четыре столетия особого восхищения не вызывают. Ведь они действуют в рамках, обусловленных данными нам от природы органами восприятия и исторически сложившихся отношений 195 . Поэтому исчерпывающее познание причинных связей во Вселенной невозможно, по крайней мере для той части человеческой культуры, которую мы называем наукой. Насколько глобальнее мыслили в прежние времена, когда во внимание принималось и иррациональное! Universa illa mundi natura omnia continens atque per singula meabilis, ut solis et lunae reliquorumque syderum cursus et conversiones, temporumque vices et tempestatum commutationes atque oceani aestus et reciprocationes moderatur: ita et hanc rerum immensitatem ordine certo et constantia regit immutabili (Вселенная охватывает всё и пронизывает всё. Она регулирует движение Солнца, Луны и небесных тел, смену времён, погоду и морской прибой. Так Бог-Природа управляет всем происходящим - уверенной рукой, согласно вечным законам) 196 . Я не нахожу, что великий Фернель (1485—1558), который мог спокойно принимать это с
тайными советами нашего времени и с сорока "бессмертными" Французской Академии, нарушил закон причинности, эту броню рациональной науки.
80. Придёт время, и станет уже невозможным охватить всё многообразие жизненных процессов абстрактными формулами, придуманными ограниченным человеческим разумом 197 .
При углублённом рассмотрении все жизненные процессы определяются катализами, или цепочками возбуждений, каждый из которых обусловливает другие. Когда мы здоровы, то этого не замечаем. Когда мы болеем, мы полагаемся на то, что наши лекарства снова приведут нарушенные функции в норму. Но лекарства ничего не смогут сделать против нашей воли. Remedia, ubi natura non adjuvet, inutilia esse, - учил уже забытый, несмотря на своё величие, А. Цельзапин(1519—1603) 198 .
Опыт показывает нам конечные результаты воздействия каталитических цепей. Однако, каким бы бесспорным не было конечное воздействие хинина, морфия, адреналина, витаминов, мы были бы крайне удивлены, когда бы выяснили, что ничего не знаем о путях, которыми проходят цепочки каталитических возбуждений.
Перед этим незнанием следовало бы умолкнуть любым спорам о дозировке лекарств. Мы в должной мере не знаем, какие важные процессы происходят при приёме лекарств ни в обычных, ни в гомеопатических дозах. Если нам недостаточно известно об их влиянии на нашу собственную физиологию, то что же говорить об их влиянии на более крупные жизненные единицы - на народы, где они, как тайные игроки, влияют на развитие истории.
81. Если и дальше следовать идеям Берцелиуса, «первейшего из когда-либо живших химиков», то можно прийти к Инстанции, которая, предвидя последующие возбудители, катализаторы и т.д., создала живую субстанцию, и более того, выстроила необходимые каталитические цепочки. Конечно, старания наших химиков-физиологов заслуживают похвалы, но какими они кажутся незначительными по сравнению с достижениями этого Биолога-Суперхимика!
На этом наглядность заканчивается. Точно также, как наполненное физическим и химическим содержанием определение субстанции в сегодняшней физике становится абсолютно ненаглядным, исключительно математическим, то есть лишь умственно-постижимым «нечто», так и нам, биологам, следует усматривать во всех жизненных процессах то "Единое Нечто", что является не только источником вечно существующего, но и более того - вечно проявляющегося 195 . Выше, чем все единичные находки и изобретения, следует ценить поиски сверхфизического смысла, так как наша настоящая сила и сам прогресс заключаются не в квантах и атомах, а в идеях. Из области иррационального, посредством резонансов они управляют нашим разумом и поведением (Митташ) 186 .
Тому, кто не неизлечимо слеп, не остаётся ничего иного, как согласиться с существованием более высокой Инстанции. Тот, кто в существовании раков наших прудов 180 или морских медуз 199 не усматривает деятельности художника-творца, похож на двуногого чудака, который слышит, как играет оркестр, но отрицает существование композитора и дирижёра. Конечно, для его высокомерия должно быть невыносимо, что он сам создан в качестве катализатора для девушки, а она - для него, именно той, более высокой Инстанцией.
Вместе с Кеплером можно сказать: для Бога Мир не велик, мы же слишком малы по сравнению с Миром 200 .
82. Соглашаясь с Берцелиусом vis occulta, В. Хелльпах 201 пишет о жизненных силах: самым непонятным является их преобладание и эффективность там, где они действуют без контроля со стороны сознания. Тот факт, что процессы в организме происходят прямо-таки с
чудесной закономерностью, происходят ежечасно, изо дня в день, и при этом не наблюдается ни малейшей зависимости от сознания, для нас является абсолютно
необъяснимым.
Чистым описанием, как это вслед за Кирхгофом пытается сделать бихевиоризм, далеко не продвинешься. Из химико-физических свойств какой-либо машины или препарата ни один человек не сможет понять план, идею конструктора, композитора. Археологи могли бы много рассказать об этом. Чем шире простирается социальный круг, в который должны включаться археологические находки, вырванные у переполненной
тайнами земли, тем запутаннее становятся обстоятельства дела. Совокупная душа, из которой черпал тогдашний мастер и которая двигала его рукой, остаётся, невзирая на многочисленные находки,
необъяснимой.
83. Но высшая Инстанция намного умнее, чем самый гениальный земной конструктор: она создала живые резонансные аппараты согласно определённому общему, но в деталях отличающемуся плану. Она смотрела не на отдельные детали, как мы, а на более крупную единицу жизни - народ. Вероятно, в техническом плане было невозможно объединить все резонансы в отдельном существе. Поэтому они были распределены, и потому разные индивиды по-разному реагируют на одинаковые раздражители. Именно поэтому высшая Инстанция отзывает отдельные существа – мы называем это смертью, - чтобы создать новые комбинации для новых задач. Представление о вечной жизни индивида вызывает у нас улыбку.
84. Загадочное воздействие оказывают не только перечисленные в учебниках катализаторы. Это делают и особые лучи. Когда три столетия назад был заново переоткрыт закон сохранения энергии и у современников он нашёл резонанс, то этот закон попытались применить к обменным процессам в живом организме. Результатом этого стал учёт калорий и мучительные диеты. Это продолжается и сегодня, при этом об успехах говорят, а неудачи замалчиваются.
Причины неудач сегодня становятся понятнее: особенности строения и индивидуальные наборы собственных частот внутренних колебаний человека заставляют внешне кажущихся похожими людей по-разному реагировать на одни и те же катализаторы.
Мы ведь живём в море колебаний, которые существуют всегда, даже если мы их и не замечаем. Бирчер-Беннерr 202 прав, считая Солнце живой субстанцией, посылающей нам свою энергию. Это нечто вроде современной формы высокоразвитого культа Солнца былых народов, над которыми мы себя возвышаем. Но в то время как Бог Солнца – какое бы обличие он себе не выбрал – у индийцев, японцев, иранцев, египтян, греков, германцев, в первых книгах мусульман, занимал центральное место и в религиозных формах, и в структуре мышления тех народов, наши достойные восхищения точные знания о дневном небесном светиле практически ничего не говорят о его сущности. Можно сказать больше: именно эти знания преграждают путь к тому, что лежит на поверхности.
85. Хотя Солнце воспринимается нами в основном как источник света, оно испускает и другие лучи. Их изучают астрономы и физики; обывателей же мало интересуют эти невидимые и неосязаемые процессы.
Особенностью нашего наблюдательного процесса является то, что мы замечаем лишь группу. Полк солдат, выстроенных в строй, смотрится великолепно. По отдельности же солдаты не производят никакого впечатления, хотя в бою они действуют несравненно эффективнее именно по одиночке.
Страх перед миллионами убитых и раненых не позволяет пацифистам согласиться с тем, что без очищающей грозы войны ещё большее количество людей вынуждено было бы влачить жалкое существование или погибло бы от других причин. Если можно было бы собрать жертвы злоупотребления алкоголем и курения в одном месте, то это произвело бы на общественность очень сильное впечатление; отдельные же случаи никого не интересуют.
Исторически физиология и медицина уделяли большое внимание сердцу как объёмному органу. Лишь недавно было установлено, что для кровообращения большое значение имеют и капилляры. Действительно, не так то легко представить нежнейшие образования длиной 0,5 мм и диаметром 0,005 мм как нечто целое, даже если их количество составляет миллионы. Они так многочисленны, что средневековый анатом Рейс (1638—1731) осмелился утверждать: всё тело состоит только из капилляров.
Слава Харви (1578—1658), провозгласившего сердце единственным двигателем кровообращения, держится на шатком, нецелостном основании. Успехи в изучении движущей способности капилляров поубавят славу англичанина. Такие известные учёные, как де Гортер (1689—1762) и Сенак (1693—1770), обнаружили такую брешь в его учении, которую не замечали многие загипнотизированные Харви поколения учёных. Сенак выразительно заметил: l'elasticite donne aux vaisseaux une force qui excede celle du coeur 203 . За столетие до Харви Фернель (1485—1558) думал с большим биологическим уклоном, чем позднейшие, заражённые механикой физиологи: Extincto animante ampliora duntaxat vasa et spiracula cernumtur, plurima in se considunt atque connivent, quae, dum id in vivis erat, vi caloris Spiritus distenta latius patebant. (После смерти можно обнаружить только крупные и мелкие сосуды. Большинство же остальных становятся неразличимыми, тогда как при жизни они проявлялись энергией тепла и нервов) 204 .
Подобным же образом мы не придаём большого значения мнению отдельных индивидов. Большинство будет иметь перевес, пока каталитические воздействия именно этих отдельных индивидов не разрушат господствующее мнение, пока не усилят всегда имеющиеся в нём определённые собственные колебания или не направят их по другому пути.
86. Могут сказать, что большинство – это вздор. Может быть. Но большинство – это сила, намного большая, чем сила знания. Эта сила происходит из глубин бессознательного, где она укрепляется посредством резонанса соответствующих элементов.
Не разъяснение необходимости чего-либо приводит массы в движение, а резонанс самых примитивных инстинктов, направленных на удовлетворение личных потребностей. Даже самые умные политики, даже самые священные традиции напрасно противостояли этим катализам, которые обычно начинаются стихийно и далее проводятся кем-то целеустремлённо. Революции в Афинах, Риме, Франции – вот известные всем примеры таких катализов.
Каталитические процессы распада, как это можно было наблюдать в прошлом и наблюдается сейчас, невозможно остановить или отменить ни словами, ни доказательствами, ни силой. Но в конце концов они, как лавины, исчерпывают свою мощь и уступают место процессам синтеза. Но это происходит только в том случае, когда в результате распада образовалось достаточно материала для новых построений. И тогда наступают времена, когда вместе с Гуттен можно воскликнуть: "Какая жажда жить!". И вспомнить о её шокирующем предсказании, когда она предвидела жертву Майерлинга, коронованного принца Рудольфа: "Должна произойти мощная реакция, должны произойти социальные перевороты, в результате которых после долгой болезни расцветёт абсолютно новая Европа" 205 .
87. Для практических целей достаточно рассматривать Землю как спутник Солнца. В то же время Солнце - это лишь малая звезда среди миллиона других. Можно пойти ещё дальше и представлять все эти доступные нашему взору формации как сгущения невидимого мирового эфира, как то мифическое нечто, которое передаёт нам световые и всевозможные другие лучи; то нечто, которое находится вне нас не как что-то чуждое, а как что-то, постоянно пронизывающее нас самих.
Возможно, такое представление непривычно. Но непривычность не означает верность или неверность. Если большинство рассматривает себя как детей солнечных лучей, то другим невозможно запретить чувствовать себя соединениями лучей, исходящих от звёзд, или детьми всё пронизывающего эфира.
Конечно, энергии, доходящие до нас от звёзд, невелики по сравнению с солнечными. Но мы знаем из катализа, что даже силы, которые мы оцениваем как почти что нулевые, могут вызывать какие-либо реакции, если они воздействуют на резонирующие системы. Мы также получили представление о сверхфизической Инстанции, которая объединяет различные резонансные системы. Но мы не будем поддерживать фантазии астрологов, которые используют Вселенную для прочтения в общем-то второстепенных судеб индивидов, как в стихотворении Вирджила: flectere si nequeo superos, Acheronta movebo, т.е. приводят в движение и небеса, и ад 206 .
88. Есть ли что-нибудь менее весомое и измеримое, чем психические воздействия людей друг на друга? И, несмотря на это, осмелится ли кто-нибудь отрицать существование таких воздействий? Конечно, можно поспорить о технике воздействия и тем самым отодвинуть проблему на задний план: воздействие как таковое останется тогда незатронутым.
Не найдётся ни одного мужчины и ни одной женщины, на которых бы хоть какое-то время не влияли, в основном неосознанно, их близкие. 207 . Конечно, влияние ощущается только со стороны тех, на возбуждающие волны которых настроен конкретный человек .
Так и в технике не существует универсального катализатора. Каждая задача требует подбора своего. Поэтому химики озабочены тем, чтобы в зависимости от обстоятельств найти нужный катализатор или их соединение. Не все представляют, сколько сил тратится на этот поиск, для которого ещё не найдено ни одной научной предпосылки.
Окружающие нас живые существа бесчисленны, как звёзды, а образованное ими психическое силовое поле непостижимо, как мировой эфир. Каждый человек не может не быть связанным ни с тем, ни с другим. С другой стороны, диапсихика соединяет между собой все индивиды и образует органическое единство, сила которого основывается не на неподвижной аморфности, а на эластичном разнообразии и на резонансах, действующих как в большом, так и в малом.
