Наставления царя Джанаки святому Шуке
Тот, кого никто не боится и кто не боится никого другого,
Кто не желает, не ненавидит, тот вступает в Брахмо.
Кто ни в каком существе ничего нечистого не вызывает
Делом, словом, мыслью, тот вступает в Брахмо.
Кто приобщается Атману в сердце и устраняет ослепляющую зависть,
(Кто) покидает вожделенье, заблужденье, тот вкушает состояние Брахмо.
Кто, слушая ли, смотря ли, бывает равным
Ко всем существам, от двойственности свободный, (тот) вступает в Брахмо.
Кто на похвалу и порицанье одинаково взирает, на счастье-несчастье,
На золото, железо, приятное-неприятное, тот вступает в Брахмо.
«Мокша Дхарма», гл. 328
Джанака начинает с того, что дает наставления о «едином вкусе». Равностность восприятия всех явлений («единый вкус») достигается за счет того, что мы успеваем увидеть относительную природу обоих проявлений и самоосвободить их. «Единый вкус» не означает стискивать зубы и думать, что все это иллюзия, что все едино, при этом в душе испытывая какие-то чувства. Это указывало бы на отсутствие у нас опоры для «единого вкуса». «Единый вкус» означает, что у нас есть опережающее присутствие по отношению ко всем явлениям. Наше осознавание без фиксации, подобное небу, может объединяться как с хорошими вещами, так и с теми, которые нам не нравятся, и в этом объединении оно рассматривает как хорошее, так и отвратительное как пустотную игру проявленной энергии, не давая ничему каких- ‑либо поверхностных оценок.
Как вы знаете, в Учении есть инициация «единого вкуса», где Учитель показывает вам иногда статуэтку божества, иногда фигуру или форму гневного божества, давая задание пребывать в чистом видении или созерцании, иногда он дает вам услышать какой-либо приятный звук или отвратительный, такой как скрип пенопласта о стекло. И когда вы смотрите на статуэтку божества, у вас возникает чистое возвышенное чувство. Но когда вы видите гневное божество, у которого в руке кривой нож, череп, полный крови, оскаленные зубы, а лицо напоминает не лицо божества, а лицо какого-то демона, если вы не пребываете в чистом видении, у вас может появиться отвращение, поскольку подобные вещи у вас ассоциируются с чем-то нечистым, отталкивающим, отвратительным. Однако чистое видение и «единый вкус» поэтому и называются практикой, и вы должны распознать в гневном божестве чистое проявление, пребывая в созерцании, открыться и объединиться с ним. Если же у вас возникает оценочное суждение, это означает, что вы пребываете в фиксации. Фиксация на саттве означает, что видение вне трех гун, подобное небу, заменено элементарной фиксацией на чистоте без понимания ее пустотности. Если же на уровне воззрения вам удается удержать чистое видение при таких переживаниях, значит, вы обрели основу. Это еще не есть проявление подлинного чистого видения, «единого вкуса», но это семя, с которым можно работать дальше, это семя обязательно будет развиваться. Если же у вас такой основы нет, видя одно, вы думаете: «Это чистый священный предмет»; видя другое, думаете: «Как отвратительно, это нечто ужасное, скверное», – и порождаете ощущение нечистоты и отталкиваете это своим сознанием, – значит, вам не удалось пока зародить семя основы для дальнейшего развития чистого видения.
Это не значит, что вам действительно надо касаться каких-то нечистых объектов, размышлять о них или окружать себя ими. Время для этого не пришло, поскольку ваш ум есть очень тонкий инструмент, и если вы переборщите с нечистыми проявлениями, не укрепившись даже в саттве, тем более в воззрении, вы можете просто испытать множество препятствий. Пока речь идет о том, чтобы укрепляться в воззрении «единого вкуса».
Многие любят, когда их хвалят, отзываются о них хорошо, но очень болезненно относятся, когда им делают замечания. Странная позиция, – ведь если вам делают замечание, это не значит, что к вам предвзято относятся, намереваются как-то исподтишка нанести вам удар в самое уязвимое место. Вам так помогают. Ведь это ваши братья, сестры, и может, даже старшие, они просто желают вам помочь, указав на то, что помогло бы вам в вашей трансформации. Если они помогают вам в вашей трансформации, разве они не лучшие друзья? Представьте, у вас проблемы в поведении или практике, а они молча ходят и не говорят вам об этом, думая про себя: «Дело твое, не достигнешь Освобождения, ну и бог с тобой». Может быть, наоборот, это гораздо хуже? А когда делают какое-то замечание – может, это настоящее благословение? Но стереотипы, к сожалению, настолько укоренились, что мы по-прежнему, услышав критику, принимаем защитную стойку и пытаемся отстаивать себя, вместо того чтобы воспринять такое благословение и искренне поблагодарить. В этом различие чистого и нечистого видения.
Кто на целесообразное-нецелесообразное, на зной-холод,
На жизнь и смерть одинаково (смотрит), тот вступает в Брахмо.
Как выпущенные члены черепаха вновь вбирает,
Так и чувства втягивает манасом нищенствующий странник.
«Мокша Дхарма», гл. 328
Важный момент – «кто на целесообразное и нецелесообразное взирает одинаково». Часто, когда мы занимаемся служением и у нас недостаточно внимательности, мы захватываемся так называемой целесообразностью. Мы рассматриваем служение не как средство упражнения в созерцании, средство преодоления собственного эгоизма, а как банальную работу, которая направлена на получение результата, и пытаемся работать на результат, забыв о многом. Но в конечном счете мы действительно работаем на результат, но только не на тот, мы работаем на результат прояснения нашего осознавания. Представьте: если вы добиваетесь результата во внешнем, но ваше осознавание затмевается, я бы сказал, что достигнут отрицательный результат. Все это зависит от установки в вашем сознании. Например, один ученик говорит: «Я часто не удовлетворяюсь организационно-хозяйственной деятельностью в монастыре». Если это игровая, самоосвобожденная неудовлетворенность, она похожа на желание все оптимизировать, все улучшить, стремление к прогрессу, движению вперед. Я тоже всегда стараюсь это поддерживать. Но если эта неудовлетворенность – нечто эгоистичное и похожа на хроническое страдание, это совсем другое дело. В таком случае нужно спросить – а кто есть этот неудовлетворенный или удовлетворенный? Есть ли он вообще? Попробуй выяснить, кто же этот неудовлетворенный, действительно ли есть такое Я в реальности. Попробуй выяснить, кто есть делающий и что есть процесс действия. Попробуй прояснить свое сознание, все дело только в этом, в тебе все дело, не ищи причин вовне. Попробуй выяснить, существует ли вне твоего видения нечто такое, о чем ты говоришь, – монастырь, деятельность и другие.
Все зависит от тебя, ты сам создаешь тот тоннель реальности, где ты живешь. Будь уверен, монастырь в глазах другого, рядом с тобой находящегося человека, выглядит иначе. Деятельность в глазах другого монаха выглядит совершенно иначе, потому что он в другом тоннеле реальности, в другом кармическом видении. В его глазах все может быть чудесно, он, может быть, вообще видит вокруг дворцы. Разве ты проник в чужую голову, чтобы судить? Это только твое видение, только твой тоннель реальности.
Чем пребывать в неудовлетворенном состоянии, попробуй лучше войти в более высокое видение и посмотреть с другой точки зрения. Внезапно, если разум прояснится, ты увидишь: все, что ни делается, абсолютно все – совершенно; просто ты был в несовершенном состоянии, все дело в твоем уме. Неудовлетворенность всегда возникает как отсутствие ясности, и, напротив, когда ясность возникает, удовлетворенность возникает естественно.
Если служение – это самоосвобожденная творческая игра, проясняющая осознавание, – это правильный подход. Если мы просто пытаемся работать на результат, минуя процессы внимательности, – это результат отрицательный.
Другими словами, над мирской целесообразностью или нецелесообразностью у нас доминирует подход высшей целесообразности, то есть целесообразно то, что способствует Пробуждению. Если что-то не способствует Пробуждению, но оно целесообразно в относительном плане, иногда мы можем этим даже пожертвовать. Иногда некоторые вещи можно оставить просто в покое и позволить быть как они есть, не накладывая на них своих проекций. Иногда, захваченные целесообразностью, мы настолько проецируем свои иллюзии, что эти иллюзии нам кажутся чем-то реальным, а когда они не сбываются, мы от этого приходим в замешательство. Это можно часто видеть, особенно когда мы занимаемся деятельностью и отождествляемся с действием. Задача в том, чтобы перевести обычную деятельность в игру (лилу), самоосвобожденную творческую активность, которая исходит из внутреннего центра, а не обусловлена обстоятельствами. Когда нам удастся преобразовать обычную целеполагающую деятельность в игру (лилу), мы увидим, что служение наше стало эффективнее на два порядка. За короткое время с большей ясностью мы можем увидеть намного больше, вот тогда и наступает подлинная удовлетворенность, потому что в служение привносится элемент творчества; каждый момент мы находимся в точке целостности, завершенности.
Как при светильнике видна окутанная тьмой одежда,
Так при светильнике разума (буддхи) становится видим Атман.
Это все в тебе я вижу, лучший из мудрых; а также иные
Предметы познания тебе досконально известны; владыка,
Знаю, что ты преодолел (влеченье) к предметам чувств, брахмариши,
Благодаря милости твоего гуру и твоему стремлению к знанью.
По его же милости весьма труднодостижимым, великий муни,
Я обладаю этим дивным знанием, оттого и про тебя мне все известно.
Превосходно твое осуществление знания, и путь превосходен,
Превосходно твое величие, но ты об этом не знаешь
Или по своей юности, или из-за сомнения, или из боязни не достичь Освобожденья.
Хотя ты уже достиг познания, но еще не пошел его дорогой.
Когда решительный, чистый, подобно мне, разрешит сомненья,
Освобождается от уз сердце, и он вступает на эту дорогу.
Владыка, ты преисполнен познания, стоек разумом, не жаден,
Без таких усилий нельзя достичь Запредельного Брахмо.
Для тебя нет счастья-несчастья, (у тебя) нет жадности к предметам,
Не возбуждается в тебе страсть, ты не находишь удовольствия в пении, пляске.
Родственными узами ты не связан, к страшному нет у тебя страха;
Я вижу: равны для тебя ком земли, золото, камень, о, причастный великой доле!
Я вижу, да и другие мудрецы (видят),
Что ты достиг негибельной, безболезненной, высочайшей дороги,
Каков здесь плод для брамина, какова цель
Освобожденья,
Ты в этом наставлен, брамин, зачем еще тебе спрашивать нужно?
«Мокша Дхарма», гл. 328
Шука пришел к Джанаке, будучи уже на определенной ступени реализации. Он выполнял перед этим очень аскетичную практику в Гималаях и овладел силой левитации. Когда он шел к Джанаке, отец запретил ему пользоваться левитацией и приказал идти пешком, чтобы тот не очень возгордился. Достижение высочайшей реализации уже в юности указывает на то, что он не был простым юношей, а был одной из эманаций Шивы. Шива благословил Вьясу рождением такого чудесного сына за его тапас (аскетическую практику), пообещав, что у него родится сын, который потрясет всех величием своей реализации. И согласно благословлению Шивы, такой сын родился.
Тем не менее, несмотря на обладание превосходными качествами, у Шуки оставались сомнения и какие-то двойственные тонкие завесы. Он пришел к Джанаке, чтобы их устранить.
Джанака дает ему Учение с позиции высшего совершенства, он говорит: «Превосходно твое знание, твой путь и твое величие, но ты об этом не знаешь». Это очень важный момент, Джанака дает ему прямое введение. Он говорит: ты абсолютен, ты совершенен, ты чист, ты превосходен прямо в данный момент, но ты об этом не знаешь, то есть поверхностный ум Шуки пока еще не полностью с этим превосходством объединился, поэтому есть сомнения.
Прямо сейчас наш Атман (высшее сознание) сверкает величием, независимо от того знаем мы об этом или нет, хотим мы этого или нет. Прямо сейчас буддхи (интуитивное космическое сознание) уже сияет, но манас (понятийный ум) и ахамкара (эго, основывающееся на манасе) с ним не соединены, поэтому они его «как бы» не знают. Они его «как бы» не знают, потому что не знать полностью его невозможно, ибо Атман и буддхи – это основа манаса и ахамкары.
Джанака говорит: «Ты это не знаешь или просто по своей юности, по неопытности, или из-за сомнения, или из-за боязни не достичь Освобождения». Почему мы этого не знаем? Можно сказать, что если ум (манас) развернут и обращен к внешним объектам, мы просто не распознаем то, что нам уже присуще. Я приводил такой пример. Когда я ехал из Запорожья в Бердянск на микроавтобусе, примерно за пятьсот метров у обочины дороги я увидел, как мне показалось, рыжую собачку. Я подумал, что рыжая собачка стоит у обочины. Приблизившись метров на пятьдесят, я увидел, что это стоит коричнево-желтый стул, а на нем банка с медом. Было очень удивительно наблюдать, как меняется ассоциация. Издалека это казалось рыжей собачкой, а когда подъехали ближе – это стул, а на нем стоит банка с медом, которую продают. Я подумал: превращалась ли собачка в банку с медом, прилагал ли я усилия, чтобы превратить собачку в банку с медом, и была ли реально собачка с самого начала? Собачка символизирует сансару, двойственное нечистое видение, а банка с медом символизирует Истинное Я. Независимо от того, что я думал о банке с медом, банка с медом с самого начала была банкой с медом, хотя я думал о ней как о собачке. То, что я думал о ней вначале, принимая ее за собачку, было просто моей фантазией. Таким же образом с самого начала мы обладаем этой банкой с медом, хотя она нам кажется собачкой.
Когда мы вступаем на путь, мы думаем: «О Учитель, помоги мне превратить мою рыжую собачку в банку с медом, я буду усердно практиковать». Учитель улыбается на это, зная, что здесь даже говорить не о чем, если с самого начала собачки не существует. Это просто видение, а есть только банка с медом. Что происходит? Достигаем ли мы в процессе приближения вдоль дороги банки с медом, создаем ли мы ее? Или мы ее узнаем как то, что всегда есть и всегда было, но было не распознано? Другими словами, совершенство нашей природы изначально, прямо сейчас оно присутствует. Есть просто видение, которое не позволяет нам его распознать.
Джанака намекает Шуке на это. Он говорит: «Может, ты еще просто боишься не достичь Освобождения?» Представьте, человек спрашивает: «Я боюсь, удастся ли мне достичь банки с медом? Удастся ли мне мою собачку превратить в банку с медом?» Учитель думает: «Попробуй распознать, попробуй попытаться понять, что изначально никакой собачки не существовало, а с самого начала была банка с медом». Тот, кто уже съездил по маршруту туда и вернулся, четко знает, что там есть банка с медом. Но тому, кто еще находится в пути, все равно кажется, что это собачка, поэтому у него возникает страх, страдание, беспокойство, замешательство, желание достичь банки с медом, сделать ее или превратить собачку в банку с медом.
Есть пример, описанный Шанкарой, про веревку и змею. Змеи нет, есть веревка. Веревка только кажется змеей в темноте.
Джанака говорит: «Хотя ты уже достиг понимания, но еще не пошел его дорогой. Ты вступил на путь, и твой разум ясен, но сущность ты еще не уловил». Он говорит: «Ты обладаешь превосходными качествами, выдающимися качествами йогина, ты равностно относишься ко всему, ты ни к чему не привязан, у тебя сильная воля, способность к аскетизму, ты равным образом видишь золото и камни. Попробуй осознать свое совершенство: какие тебе еще нужны наставления»? Именно на этой стадии Учитель говорит: «Попробуй осознать свое совершенство, свое нерожденное совершенство просто за счет бдительности и созерцания. Не ищи каких-то других наставлений сверх этих. Сама попытка такого осознавания ответит на все твои вопросы». Сомнения возникают, когда ты не веришь, не пробуешь это делать, остаешься невнимательным. Тогда совершенство не дает тебе вдохновения, не освобождает твои иллюзии. Если же ты внимателен, это совершенство как бы начинает работать на тебя.
Шука получил эти наставления и принял твердое решение, утвердив себя в Атмане, созерцая Атман в себе, продолжать практику. То есть в данном случае Шука выполнил три золотых правила: шравана – он вопрошал у Джанаки; манана – он прояснял свое состояние у Джанаки, пока не прояснил его и не получил прямое введение, видение собственного совершенства; наконец, он принял великое решение оставаться в недеянии всю жизнь и утвердиться в этом. После этого он приступил к третьему золотому правилу – непрерывному созерцанию (нидидхьясане). Для этого он вознесся на вершину снежной горы для продолжения своей практики.
Самое удивительное бывает тогда, когда, получив объяснения, ученик соглашается с ними, а через некоторое время спрашивает: «А не укусит ли меня собачка?»