...Сколько времени прошло?.. По часам двадцать две минуты, по ощущению
- и мгновение, и целая вечность. Мы сидим, Д. С. ходит и говорит, внимание
и невесомо, и страшно напряжено, кажется, этот человек умеет сжимать и
разжимать время.
- ..Что же касается типа "ненаказующего", то в суровом мире нападения и
защиты он, пожалуй, наиболее удивителен. Но если есть и такой - значит, на
чем-то держится... Тоже весьма условно, можно разделить этих людей на три
типа:
добродушные, или природно (физиологически) добрые,
равнодушные,
неравнодушные, или духовно (сознательно) добрые...
(Большой пропуск текста по техническим причинам. - В. Л.).
- Дмитрий Сергеевич, а можно спросить?.. (Опять гривастенький.)
- Да, пожалуйста.
- Скажите, Дмитрий Сергеич, а вы сами какой? Наказучий или ненаказучий?
Добродушный или неравнодушный? Если можете ответить, конечно.
(Ой. Вот наглец.)
- Могу ответить. Добродушие исключено. Наказующий и самонаказующий.
Примерно в равной пропорции.
Нужны ли подробности?..
- Нет. Спасибо.
- Тогда, пожалуй, на этом я и прервусь. Есть ли еще вопросы?
Д. С. бросил взгляд в сторону гривастенького, но тот молчал, опустив
голову, и до самого конца не сказал больше ни слова. С минуту молчали все,
так что стало слегка даже не по себе-что же, неужели все так уж ясно? Или
наоборот, так неясно... А вдруг и вопрос-обнаружит твою скрытую
активность...
Д. С. тихо присел на край дивана, рядом с Нарциссовым. Съежился, стал
как бы невидимым. В это мгновение мне стало его вдруг ужасно жалко. Вот и
спрошу сейчас: жалость-это что, тоже форма проявления...
Пускай глупо...
- Можно мне? - поднялся Нарциссов.
- Можно. Не обязательно вставать. Можно...
- Дмитрий Сергеич... Вот я тут не совсем понял.
Насчет изнанки трусости... Я могу говорить откровенно?
- Тут все свои.
- Хорошо... Допустим, человек по природе своей трус... Вот видите, не
могу...
- Можете.
- Ну... значит, так: я из категории равнодушных. Но главное, трус.
Объявляю всем присутствующим, что я трус. И вот сию минуту от страха
признаться в трусости...
- Да ясно, ясно, - сердито буркнул Л. И. - Сами такие.
- ..Ну так вот... Я хочу спросить: почему моя трусость... Мой подлый
страх никак не выворачивается в эту самую агрессивность... Я боюсь не
боли, нет, боли не боюсь. Однажды на спор с самим собой изжарил вот этот
палец на спиртовой горелке, видите - рубцы?
Могу повторить... Я боюсь именно самого факта драки, участия в драке.
Боюсь и поражения, и победы, психически боюсь, понимаете?.. Один раз я,
так сказать, преодолел этот барьер, и что из этого вышло, страшно
вспомнить теперь... Все-таки расскажу... Четырнадцать лет мне было, отчим
был еще жив. Он воспитывал меня. Воспитывал более всего криком, а иногда и
оплеухами...
И вот после одной такой безответной воспитательной оплеухи я поклялся
себе, что в следующий раз дам сдачи, дам изо всех сил, чего бы это ни
стоило. Ждал, готовился, даже провоцировал... Я уже был довольно крепкий
парень, на физическую слабость вообще никогда не мог пожаловаться. И вот
она пришла, эта долгожданная оплеуха, пришла, как всегда, неожиданно, как
раз в тот момент, когда я был апатичен и чисто автоматически сказал ему
что-то непочтительное - что именно и в ответ на что, забыл совершенно,
причем сразу же... И вот она, оплеуха, свежевыпеченная, горячая - а я стою
перед ним, как всегда, обалдело, щека звенит... И вдругвспомнил. И...
Дальнейшие кадры памяти походят на смутный и многократно сам себя
перевравший сон.
Моя судорога, упирающаяся в его переносье, в упругий и хрупкий хрящ,
обтянутый живой желтоватой кожей, - и этот тихий тканевой вскрик,
беззвучный треск под костяшками... Тут же хлынула кровь, в два ручья...
Будто отворились шлюзы, будто ждала и не выдержала... И он заплакал - вы
понимаете? - он заплакал, слезы полились в такие же два ручья,
перемешались с кровью, и все это на пол, на пол, на стены... А он стоит и
фыркает, и пыхтит на месте, как паровоз, и вдруг забегал, забегал вокруг
меня и себя...
Вот как теперь, бледно-приблизительно... Постигшее меня самоощущение...
Дмитрий Сергеевич... Простите за натурализм... Он меня больше не
трогал. И не вспоминал... А через два месяца умер. Инфаркт...
