Внешний облик Д. С. отличается необычайной обыкновенностью: это
невысокий, долговязый, сухощавый, крайне толстый мужчина с могучими узкими
плечами, весьма сутулый шатен, стройный, как тросточка, с густой шапкой
прилизанных, черных как смоль курчавых белокурых волос на совершенно лысом
черепе. Его курносый профиль, похожий на молодой месяц, напоминает Данте,
а узкоскулый монгольский фас, подобный солнцу, зашедшему за тучу, то и
дело сурово улыбается. Кожа то бледная, но гладкая, то морщинистая, но
румяная...
Вот ведь беда.
Бывают люди без внешности. Безликие - не то слово, оно относится не ко
внешности, а к духу: бывают безликие красавцы, безликие примадонны и
секс-бомбы, это известно. Невзрачность - внешность живая и содержательная,
иногда прекрасная. (Как красив воробей! Как отработан, какое гармоническое
совершенство.)
А бывают никакие: все у них есть, все по отдельности - нос, губы, глаза
- может быть вполне характерным и даже красивым, но все в таком сочетании,
что как-то взаимоуничтожается и восприятию не подлежит.
Под этим небытием внешности может скрываться могучее кипение жизненных
сил, такой никакой тип, определенно находка для некоторых ответственных
видов спорна, но о Д. С. я этого сказать не могу.
Вспоминаю нашу первую встречу. Мы оба были совсем еще молодыми
докторами (врачебная зрелость, как справедливо считается, приходит где-то
около сорока, не раньше). Но уже года два поблизости вспыхивала его слава,
слегка пикантная: врач экстра-класса, глубинный психолог, фантастический
гипнотизер, телепат, самобытный сексолог. Особая система, артистизм,
обаяние...
Когда меня спрашивали, как его найти (телефон, расписание и прочее),
приходилось вежливо сдерживаться, а когда я узнавал, что мои безнадежные у
него исцеляются, то в знак признания посылал к нему самых нудных. Они не
возвращались. Конкурирующая психофирма о нас, значит, тоже кое-что знала и
соблюдала благожелательный нейтралитет.
И вот однажды я не выдержал и сам явился к нему на прием. Начал
жаловаться на то и на се, но он сразу раскусил эту игру и предложил
равноправное партнерство, то есть психосинтез на основе всестороннего
обмена профессиональным и жизненным опытом. Непредставительный
мальчикообразный мужчина. Расхаживает, раскачиваясь (не любит сидеть),
остановился в зеркале, сутуло утонул в халате. Пошел опять, распрямился...
Затылок топориком, шея тоненькая, полупрозрачная, вместо лица-повернулся,
идет на меня плоскенькая, сухая, наспех сделанная рамка для глаз
неопределенного цвета, зависимого от освещения, глаза, пожалуй, слегка
пульсирующие... И еще деталька: почему-то пахнет сосной, может быть, такой
одеколон. Пока этот марсианский цыпленок ходит по кабинету, рамка свежеет,
рост и ширина спины увеличиваются, из тенорка выплывает упругий выпуклый
баритон и развивается в сочный солнечный бас, тусклый шатен вызревает в
брюнета...
С тех пор он нисколько не изменился. То есть продолжал изменяться во
все стороны. И постарел, и помолодел.
Бесцветный, всеразмерный, всеформенный. И это при том, что одежда
остается годами одной и той же. Эта многоликость вначале, признаюсь,
слегка меня ужасала, но потом я привык. Узнать-то Д. С., несмотря ни на
что, можно всегда. Однажды он показал мне альбом своих семейных
фотографий: из окружения родственников и котов (семейная слабость)
смотрели на меня разнорородные мальчики, разнокомплетные юноши,
разнопланетные молодые люди - но всюду сразу ясно, что это он, непонятно
почему. Сам же Д. С. только пожимает широкими узкими плечами.
Итак, Кстонов Дмитрий Сергеевич. Доктор, место работы которого (один из
психоневрологических диспансеров) и некоторые другие детали должны до
времени оставаться в тайне: такова его просьба и таково условие, при
котором он разрешил мне воспользоваться кое-чем из своих личных материалов
- писем, записей и т. п.
Эти документы постепенно откроют некоторые штрихи его биографии и
характера. Пока же мне разрешено лишь сообщить, что в ранней молодости у
него было два подряд неудачных брака, ныне живет холостяком, дружит с
двумя сыновьями, один из которых, кажется, уже собирается стать
психотерапевтом и иногда посещает ГИП. (Чуть-чуть терпения, скоро я вам
представлю эту не совсем обычную организацию). Тоже не секрет - дело
прошлое и поучительное, - что в сложные молодые годы Д. С. знал толк в
выпивке, употреблял даже некоторые препараты, а потом совершенно бросил,
но до сих пор иногда покуривает, хотя уже избавил от этой привычки
множество пациентов.
В нашей своеобразной дружбе есть свои сложности.
По темпераменту Д. С. далеко не сахар - холерик, вспыльчив, далек от
сентиментальности и бесцеремонен, особенно в отношении ближайших коллег.
Подчеркиваю то обстоятельство, что Д. С. - специалист высочайшей
квалификации, которой я, к сожалению, пока не достиг.
В искусстве менять себя и свою психику соответственно психике других
людей, оставаясь абсолютно самим собой, сравнить мне его не с кем - я
намерен проиллюстрировать это далее более зримо, сейчас скажу лишь, что на
этом топливе работает и его гипнотический дар, и вся психотерапия,
индивидуальная и коллективная, технике которой я у него в меру своих
данных стараюсь учиться.
ГИП - детище Д. С. Я хожу туда на правах играющего наблюдателя.
