АЖАЖА ВЛАДИМИР ГЕОРГИЕВИЧ. ИНАЯ ЖИЗНЬ        


Скачать книгу можно ЗДЕСЬ



Книга первая

ЭЙФОРИЯ

РАНДЕВУ В КУХОННОМ ИНТЕРЬЕРЕ

Часто меня спрашивают: "А Вы сами видели летающую тарелку или инопланетян?" И я отвечаю утвердительно. Поскольку видел и то, и другое. "Летающую тарелку" дважды, а так называемого инопланетянина единожды. С него и начнем.

Тот июльский день 1979 года впечатался в меня навсегда. Часов в пять вечера, совершив перелет Минеральные Воды - Москва, я вошел в свою квартиру на Нагатинской набережной. Никого не было дома, царила тишина, которую в городах давно пора занести в Красную книгу. Но, захлопнув дверь, где-то за пределами дарованных нам природой пяти чувств я сразу ощутил, вернее не ощутил, а просто понял, что рядом есть кто-то еще. Показалось почему-то, что этот кто-то находится на кухне. Поставив чемоданчик, я открыл дверь в кухню и увидел существо.

Человек стоял в полутора метрах от двери посреди маленькой, стандартной для московских панельных домов кухни и смотрел на меня. Смотрел необычно. Он смотрел одновременно и на меня, и в меня, и даже, может быть, сквозь меня. Этот эффект создавали глаза - огромные, круглые, с синими зрачками. Они были главной запомнившейся деталью его непомерно большой головы и бледно-серого лица. По поводу волос ничего определенного сказать не могу. Если они и были, то совсем короткие, как только что остриженные. Запомнились ноздри или очень маленький курносый нос ноздрями вперед и малюсенький рот черточкой, с бледными губами или, может быть, вовсе без губ. Образ голодного мальчишкибеспризорника дополняли тонкие, если не сказать хилые, шея и ручки-ножки, а также одежда. Его серый костюм (комбинезон?) выглядел сшитым из отдельных лоскутков. Я шагнул вперед...

Вообще-то этот день начался для меня еще накануне, в Нальчике. Я провел там двое суток, выступая с лекциями по приглашению местного научно-технического общества. Но главное, я встретился там с Виктором Петровичем Кострыкиным, полпредом уфологии на кабардино-балкарской земле. Еще в Москве я познакомился с его рукописью "За гранью неведомого", зауважал как одного из первопроходцев общего дела. Но многое в его поведении мне было непонятным. Провожу, например, последнюю лекцию. Кострыкин сидит в зале, склонившись, и все два часа не поднимает головы. "Спит, наверное,- подумал я.- Ведь слушает меня уже четвертый раз". Ан, нет. Лекция кончилась. Виктор Петрович бодро подходит и показывает листок, где он ставил крестики. По его словам, когда они одобряли то, что я говорил, в зале мелькали голубые вспышки. Вспышка - крестик, вспышка - крестик. Всего семнадцать. "Ну, хорошо,- говорю я.- Пусть семнадцать. Так это много или мало? А потом, кто такие ОНИ?" В ответ Кострыкин смеется и, меняя тему, говорит: "А завтра утром перед отлетом покажу Вам красивое место, оно исцеляет и заряжает бодростью".

И было утро. И лучше бы меня не водили супруги Кострыкины на то озеро. Место действительно выглядело красивым. Но это была какая-то мрачная красота. Вокруг большого озера в лесопарковой зоне стояли густые деревья, многие из них почему-то имели не зеленую, а желтую крону. А по воде плыли желтые листья, как это бывает осенью. В одном месте вода, берег и заросли расположились так, что на поверхности озера отражались две огромные темные впадины - как глазницы черепа. Вспомнилась чья-то картина "Остров мертвых", кажется, Чюрлениса или, может быть, Беклина. Неприятный эффект усиливался туманом, поднимающимся с воды. Стало зябко и жутковато. "Что-то сегодня здесь не так",- сказал Виктор Петрович, и мы двинулись к нему домой за моим чемоданом.

Не успели войти, как супруга Кострыкина Тамара воскликнула: "Ой, они опять были здесь!" В жилой комнате на верхней части трюмо явно проступал жирный след от касания маленькой ладошкой. Чтобы оставить такой след, младенец должен или встать на подставку или быть ангелом с крылышками. А в ванной комнате потолок являл собой поле, усеянное темными следами младенческих ножек. Мне стало не по себе.

И я, не спрашивая кто такие "они", стал быстро собираться. Попрощавшись и поблагодарив за гостеприимство, я на автобусе поехал в аэропорт и успокоился, только подлетая к Москве. И вот неожиданная встреча с пришельцем. Она была безусловной реальностью, никаких сомнений на этот счет у меня нет.

Я никогда не страдал психическими отклонениями или повышенной внушаемостью. Более того, я не подвержен целенаправленному гипнозу и телевизионным заклинаниям кудесников а ля Кашпировский. Оставшись в годы сталинщины без отца, я мальчишкой ушел во время войны в моряки - сначала в спецшколу в сибирском городе Тара, затем в подготовительное и высшее военно-морские училища в послеблокадном Ленинграде. И всеми способами превращал себя из интеллигентского сынка в мужчину: занимался лыжами, боксом, а затем и подводным плаванием с аквалангом. Да и последующая моя жизнь офицера-подводника была по большому счету ничем иным как психическим и физическим закаливанием. Спал обычно без сновидений, духи и призраки мне не являлись. В период встречи с гуманоидом я твердо стоял на позициях диалектического материализма, хотя поток событий, в которые я окунулся, исподволь уже размывал в моем сознании основу незыблемого, как казалось тогда, и вечного учения.

Итак, я спокойно, даже, как мне кажется сейчас, как-то бездумно шагнул к пришельцу. Наречие "бездумно" в этом контексте вовсе не означает, что я не понимал, что делаю (не как у Пушкина: "Навстречу ему идет Балда, сам не знает куда"). Здесь "бездумно" несет другой смысл. Просто у меня не оставалось времени на размышления.

Бывают ситуации, когда думать, рассуждать и вырабатывать решения просто некогда. И на эти случаи человечество старалось иметь готовые рецепты. Дa, хорошо бы иметь такие рекомендации для всего многообразия того, что мы называем жизнью. Но жизнь сложнее любой модели, и чаще из трудных ситуаций приходится выпутываться самому, не имея инструкций.

Но многие стереотипы действий, особенно тех, которым обучали на высших классах командиров подводных лодок, я запомнил надежно и был готов выполнять бездумно. К примеру, подлодка следует в надводном положении, вахтенный докладывает: "Самолет справа 30, угол места 10". Не размышляя, командую: "Боевая тревога. Срочное погружение". Субмарина всегда уклоняется от самолета, ныряя на глубину, вводя в действие свое главное оружие - скрытность.

Или, допустим, следуя осторожно под водой, принимаю внезапный доклад из носового отсека: "Скрежет минрепа по правому борту". Тут же распоряжаюсь: "Стоп правый мотор, право руля". Нос подлодки уходит вправо, а корма влево, отводя торчащие из нее горизонтальные рули и правый гребной винт от стоящей на якоре мины. Всегда, если мина справа, лодка поворачивает вправо; если мина слева - поворот влево. Размышлять нельзя. Просто нужно действовать. Без права на ошибку.

Или, например, в боксе. Соперник наносит прямой удар левой, ты уклоняешься вправо. Удар правой - ты влево. Думать некогда. Автоматизм отрабатывается на тренировках.

Когда я шагнул к пришельцу, во мне пробудилось странное чувство, даже не чувство, а какой-то атавистический инстинкт собственника. Говорят, да и самому кажется, я человек добрый, сопереживающий, контактный. Но в этот момент во мне пробудился (откуда?) явно не свойственный мне мещанский эгоизм, узкая философия квартировладельца: ездишь, мол, по делам, а тут по твоему жилью ктото без прописки разгуливает, как у себя дома.

Я пошел на пришельца грудью, оттесняя его к подоконнику. Ощутилась материальная фактура его тела. Но не плотная, свойственная людям, а более зыбкая. Что-то вроде детского надувного шарика. Прижатый к окну, "мальчуган" еще раз взглянул на меня своими круглыми, мне показалось, умоляющими глазами, и исчез. Как будто прошел сквозь стекло и стену. Я опешил.

Сколько стоял я у окна, сколько сидел потом в коридоре, сказать трудно. Когда затем я обсуждал ситуацию с коллегами, досадовал на себя, упустившего такие возможности контакта, меня успокаивали. Говорили, что, видимо, еще не созрели условия для близкого общения с иномирянами, или я, может быть, еще не созрел.

С последним доводом я был вполне согласен, поскольку выпукло продемонстрировал свое "эго". А может быть, другая сторона не имела намерения общаться. Во всяком случае это была типичная игровая ситуация, когда одна сторона (игрок), то есть я, могла как-то объяснить свои мысли и поступки в этой игре, но была не в состоянии предугадывать действия другой стороны.

Я, представляющий одну сторону, упомянул, что могу как-то объяснить свои действия. Дa, по-видимому, только как-то. Потому что, оказывается,- и я постараюсь показать это ниже - в действия людей могут вмешиваться неизвестные разумные силы (термин К.Э.Циолковского), и люди, действуя по чужому алгоритму, как правило, этого не ведают.

Сидя в коридоре, я перебирал в памяти обстоятельства близких контактов, известных мне по личным расследованиям и по литературе, и даже находил сходные черты. До этого случая я дважды наблюдал НЛО в отдалении. Оба раза это произошло в октябре 1978 года в Москве в районе Авиамоторной улицы. Было это так.

Я сидел за своим рабочим столом в ЦНИИ "Агат" и писал главу в плановый отчет по теме. Звонок в дверь. Звонили обычно чужие, свои сотрудники знали кодшифр замка и входили без посторонней помощи. Все засуетились. Кто-то проснулся, кто-то убрал в стол роман-газету. Лаборант, убедившись, что порядок налицо, открыл дверь. Вбежал парторг отделения, с ним кто-то еще и сразу ко мне. Мы были с парторгом в хороших отношениях. "Вот ты тут окончательно разложился в бумагах, а жизнь проходит мимо. Смотри быстрее в окно". Я посмотрел. Действительно, там было нечто интересное. Над крышей соседнего НИИ приборостроения на фоне пасмурного неба просматривался темно-синий диск с возвышением в центре - классическая летающая тарелка в московском небе. Ее диаметр составлял градуса три дуги. Казалось, она была недалеко.

Все обитающие в комнате сотрудники сектора 42, работающие по теме "Иволга", сгрудились у окна.

"Что сейчас будет? Куда она пойдет?" - посыпались на меня вопросы. До этого уже два года я приватно, но серьезно занимался проблемой неопознанных летающих объектов и не скрывал этого. Тарелка висела неподвижно, и я не имел никаких оснований даже предполагать, куда она пойдет. Но на всякий случай сказал наобум: "Она должна пойти влево". Через какие-то секунды неопознанный объект начал медленное перемещение влево, одновременно быстро поднимая мой рейтинг исследователя-уфолога в глазах окружающих. Когда через минуту, выскочив на балкон, мы пытались вновь увидеть НЛО, горизонт был чист. Представление кончилось.

Через неделю, следуя утром от метро "Авиамоторная" в "Агат", я услышал резкие сирены автомашин. Черные "Волги" с номерами Минобороны, нагоняя страх, летели по шоссе Энтузиастов в сторону Балашихи. А там в ясном небе светилась широкая полоска. Ее можно было бы принять за фрагмент инверсионного следа самолета. Но она своей как бы металлической поверхностью ярко отражала солнечный свет. Если принять, что это был НЛО цилиндрической формы, то цилиндр стоял почти отвесно. Его большая ось была отклонена от вертикали градусов на десять, наибольшая протяженность составляла градуса два. Висел НЛО над горизонтом, но чувствовалось, что все это происходит очень далеко и очень высоко. Незаметно мне составили компанию несколько сослуживцев. Картину в небе можно было бы назвать статичной, если бы не появившийся ниже цилиндра военный самолет. Он прошел под НЛО, оставив доброкачественный инверсионный след. Понаблюдав минут десять, мы, подчиняясь трудовому распорядку, дружно двинулись в свой почтовый ящик. Об этом визите НЛО я потом получил подтверждения от знакомых офицеров, служивших в Балашихе.

Перерыв постепенности в моих послеконтактных размышлениях и воспоминаниях вызвал телефонный звонок. По срочному делу хотел увидеться сосед по дому Анатолий Солин, известный режиссер-мультипликатор.

Через пять минут Солин, с утра пытавшийся выйти на меня, рассказывал о своих ночных НЛО-переживаниях. Он и его жена, художник Инна Пшеничная, работали допоздна. Кстати, именно этот дуэт создал такие приятные мультяшки как "Великолепный Гоша" и "Барон Мюнхаузен". Было два часа ночи, когда они вышли покурить в лоджию. Оттуда открывается вид на Москва-реку и завод имени Лихачева. Вдруг над заводом из-за горизонта стало полукругом разрастаться сияние, становясь все ярче, поднимаясь и обретая форму шара. "Ядерный взрыв,- прохрипел Анатолий ошеломленной супруге,- сейчас нас сметет". Не спуская глаз со "взрыва", они подошли друг к другу и обнялись. А шар стремительно приближался, яркость его не ослепляла, она была сравнима со светом луны в ясную погоду. Шар достиг противоположного берега реки, и стало видно, что он не просто летит, а совершает движение точно над высоковольтной линией электропередачи, чуть поднимаясь там, где опоры, и снижаясь над провисающими проводами, едва их не касаясь. Таким манером шар прошел над рекой, тяготея к проводам и, как троллейбус, скользя по ним невидимыми штангами. И Анатолий, и Инна видели, как иногда между шаром и проводами проскакивали искры. Через какие-то минуты неопознанный объект скрылся в направлении Каширского шоссе.

Возникла логическая цепь: не связан ли ночной шар с появлением дневного пришельца. Появлялся повод для проведения научного расследования.

<<<< || >>>>



     Форум "этого момента"

     Рассказы и притчи Ильи Панина на Яндекс.Дзен