|
|
ПредисловиеЗа нами следят уже больше двенадцати часов. Сначала я в этом сомневался, но теперь уже нет. Две темные машины появились под нашими окнами, как только я втащил Данилу домой. И за все это время ни один человек из них так и не вышел. Слава богу, Данила постепенно приходит в себя. По крайней мере, теперь я буду не один. Но состояние у меня все равно ужасное. Мы потеряли Скрижаль. За нами следят. Что делать дальше — неизвестно. Придавая поиски Скрижалей огласке, я предполагал, что мы можем столкнуться с определенными трудностями. Но мне и в голову не приходило, что последствия окажутся столь серьезными. На сей раз мы столкнулись с воплощенной Тьмой. Я ощущаю это физически. Пытаюсь убедить Данилу, но он мне не верит. Но его мнение на этот раз мною в расчет не принимается. Потому что он ничего не помнит... Да, все три дня, за которые мы столько перенесли и пережили, стерты из его памяти, словно ластиком. Белый, чистый лист. Стерто, стерто. Я включил диктофон и делаю запись. Если с нами что-то случится, то, по крайней мере, эта информация сохранится на пленке. Данила смотрит на меня, как на умалишенного. Он качает головой, удивленно хлопает веками и говорит: «Нет, Анхель, этого не может быть. Этого просто не может быть. Я не мог этого забыть. И это не Тьма!» Я отвечаю: «Данила, давай я тебе сначала все расскажу. Все по порядку. А потом ты будешь делать свои умозаключения — Тьма или не Тьма. Вообще, сможешь делать все что угодно. Но не сейчас. Ты же ничего не помнишь. Так?» Он соглашается. Сидит и растерянно смотрит, как я мечусь по комнате. Он пришел в себя меньше часа назад. И если бы у меня не было «вещественных доказательств», то он и вовсе бы решил, что я его разыгрываю. Ему кажется, что он лег спать вчера вечером, а проснулся сегодня утром. На самом деле, он лег спать больше трех суток назад и с тех пор, кстати, почти не спал. — Данила, ты правда ничего не помнишь? — я спрашиваю его, наверное, в тридцатый раз. — Ни Кассандру, ни Гаптена, ни Машу... Никого? — Нет, — говорит Данила и смотрит на меня с подозрением. — Я тебя не обманываю, правда! Вот, видишь две машины. Они стоят под нашими окнами уже двенадцать часов. За нами следят! У тебя паранойя, Анхель! Ты с ума сошел. Кому надо за нами следить?! — Данила сердится, а я ощущаю очередной приступ своего бессилия. — Это правда, Данила! — Правда! — Слушай, Анхель, — предлагает Данила. — Давай выйдем из дома. Я тебя уверяю — как эти машины стояли у нас под окнами, так и останутся стоять! — Как ты не понимаешь, я боюсь выходить из дома! — отвечаю я, срываясь на крик. — О чем я и говорю — Анхель, ты просто не в себе! Пойдем. Тебе надо проветриться, а заодно ты убедишься, что я прав. Что делать? Я не знаю. Но если другого способа убедить его нет... — Хорошо, — отвечаю я, хотя все во мне сжимается в этот момент от ужаса. Мы выходим из подъезда и через двор направляемся к улице. Обе машины словно по команде заводятся и едут туда же. Данила смотрит на меня с удивлением. А я не смотрю на него, потому что меня трясет и я боюсь сорваться. Меня трясет из-за того, что он мне не верит и не понимает, в какой тяжелой ситуации мы находимся. Я пытаюсь держать себя в руках. Машины, не торопясь, следуют за нами. Сидящие в них люди, хотя и прячутся за тонированными стеклами, ничуть не беспокоятся о конспирации. Они видят, что мы оглядываемся, что мы тоже следим за ними, но ничего не предпринимают. Просто едут за нами и все. — Предлагаю зайти в кафе, — говорю я. — Давай зайдем, — отвечает Данила. Мы заходим и тут же, не сговариваясь, разворачиваемся, чтобы посмотреть в окно. Преследовавшие нас машины паркуются прямо напротив. — Ну? — спрашиваю я, пытаясь не кричать. — Паранойя?!
Знаю твои дела, но ты носишь имя, будто жив, но ты мертв. Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершены перед Богом Моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя. Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книг жизни, и исповедаю имя его пред Отцом Моим и пред Ангелами Его. Имеющий ухо да услышит, что Дух говорит церквам. Откровение святого Иоанна Богослова, 3:1-3, 5-6
|