|
|
******* В ремя от времени страдание стучится к нам в двери, — говорил неизвестный. — Это правда. Некоторые открывают ему и принимают как дорогого гостя. Другие не открывают. Сидят за своей дверью, трясутся от страха и думают: «Когда же оно уйдет?» И очень немногие спрашивают себя: «Зачем я страдаю?» — В каком смысле? Прямо так и надо спрашивать? — удивился второй голос. — А вы не пробовали? — обладатель первого голоса добродушно рассмеялся. — И что будет, если спросить? — смутился интервьюер. — вы не бойтесь, просто спросите. Только не у меня, а у себя... Это же вы страдаете, когда страдаете. — И что будет?.. — Ну, вот вы опять! — рассмеялся муж чина. — На самом деле ничего не будет. На этот вопрос просто нет ответа. Когда вы спрашиваете себя: «Зачем я страдаю?» То есть о смысле, о цели своего страдания спрашиваете... Вы обязательно упираетесь в черную стену. Нет хода, нет ответа. И знаете почему? — Почему? — спросил второй голос. — Потому что у страдания просто нет смысла! А теперь спросите себя, зачем вы любите. — Но ведь на этот вопрос тоже нет ответа... — Но что вы чувствуете? — голос радийного гостя стал серьезным. — Ну, я... — растерялся интервьюер. — Чувствуете или не чувствуете? — быстро и как-то по-деловому спросил мужчина. — Чувствую, да, — признался журналист. — Ну... это же понятно, зачем люблю. — Внутренний свет? — уточнил его гость, ни секунды не сомневаясь в том, что правильно «угадал». — Да, — подтвердил ведущий. — Вот, видите — вы можете говорить с самим собой! — чувствовалось, что гость очень радовался успехам своего собеседника. — И неужели так просто?.. — ведущий и сам был так доволен своими успехами, что даже не верил им. — Мы страдаем только до тех пор, пока нам кажется, что в этом мероприятии есть какой-то смысл, — тут голос рассказчика стал веселым, — какая-то романтика, если хотите. Но спроси себя: «Зачем я страдаю?» И тебе станет понятно — это абсолютно бессмысленная вещь! Если кому-то нравится тратить время, силы на бессмысленные вещи, он, конечно, может этим заниматься. Грубо говоря, хочет страдать — пусть страдает. Но тот, кто хочет, чтобы в его жизни был смысл, просто не имеет права тратить ее на бессмысленные вещи! И первая из этих бессмыслиц — страдание, о котором вы меня спрашиваете. А первая из вещей, которая, наоборот, наполняет нашу жизнь смыслом, — это наши чувства, наше отношение к людям, которые нам дороги. Да, мы не можем дать четкий, конкретный ответ на вопрос: «Зачем я люблю?» Но тут ведь и сам вопрос лишен всякого смысла! Зачем я люблю?! Спросили тоже! Это настолько очевидно, настолько важно, настолько где-то внутри, в душе, в душе каждого из нас, что и спрашивать-то как-то глупо! Люблю — да! И все! — А это только любви касается? — уточнил ведущий. Нет, совсем нет! Знаете, если вы смотрите на вещи поверхностно — а все мы часто этим грешим, — вы неизбежно попадаете в западню. Так устроен наш разум — то, что на поверхности, его путает. Поэтому мы должны научиться видеть суть вещей, не то, что на поверхности, а то, что за этой поверхностью. Страдание — это испытание, да. Но у самого страдания нет сути. Оно — пустышка. А у счастья есть суть, тут даже объяснять нечего. И так во всем. — А можно пример? — попросил ведущий. — Хотите пример? — задумался его собеседник. — Хорошо. Можно преподавать... ну, возьмем — математику, а можно быть настоящим учителем. И вы же понимаете разницу... Одно на поверхности, другое — внутри. А можно, например, танцевать — в ансамбле песни и пляски. Но можно и быть настоящим танцором — человеком, у которого душа танцует. Понимаете?.. Как у Ницше: «Я поверил бы только в то божество, которое умело бы танцевать!» Ну, право, он же не о фуэте говорил! — Ну, и все же... — не унимался ведущий ночного эфира. — Как же отличить то, что имеет смысл, от того, что не имеет смысла? Его гость снова рассмеялся: — Я же говорю вам, просто спросите себя: «Зачем?» Себя спросите. И получите ответ. Уверяю вас, правда!
Пошли помехи, голоса стали пропадать. И этот странный ночной разговор прервался. Когда радиоприемник снова поймал волну, там играла музыка. Хорошая, красивая, чистая музыка. А Максим уже ответил себе на вопрос — «Зачем? Теперь он смотрел на Аню, и ему нужно было ей что-то сказать. Что-то очень важное, что-то, что он только сейчас понял... Но она так сладко спала. Уставшая, измучившаяся. Максим боялся и не хотел тревожить ее сон. Он погладил вокруг нее воздух — нежно, едва касаясь. Потом огляделся вокруг. На прикроватном столике для медицинских инструментов лежал график его температуры и кровяного давления, а рядом карандаш. Максим еще раз посмотрел на Аню и записал то, что хотел ей сказать. Так... чтобы не забыть, не забывать, никогда...
|